Очнулся Кирилл, видимо, часа через три в восстановительном зале на пятом уровне центра. Стоявшая рядом медицинский робот, отнесенная к женскому полу за мелодично-тонкий голосок, сняла показания с датчиков кресла, превратившегося на время операции в удобную койку. Затем она пожурчала, обрабатывая информацию, и весело сообщила:
– Медицинская процедура присадки левой руки прошла адекватно. Поздравляю. Вы должны чувствовать небольшое недомогание в течение ближайших суток. Это нормально. После введения дополнительных стимуляторов вы будете выписаны.
Роботизированное устройство еще раз весело тренькнуло и покатило к следующей койке. Никакого недомогания Кирилл не чувствовал. Он повернул голову влево и осмотрел свою новую руку. Рука была идеальна. Даже оттенок ее кожи полностью совпадал с его кожным покровом. Он попытался сжать пальцы. Те послушно сложились в кулак. Кисть, повинуясь команде нервной системы, приподнялась и чуть развернулась. Поднять руку целиком не получалось, мешали защелки кресла-бокса.
Кирилл откинул голову и закрыл глаза. Ну вот, рука у него новая. Ничуть не хуже, а скорее всего лучше потерянной старой. Так ли уж важна была та потеря? Насколько та рука делала его особенным? Да и зачем ему быть особенным? Насколько это адекватно быть особенным? Или хотя бы считать себя таковым? Какие-то идиотские вопросы наполняли голову Кирилла. Почему они так часто стали копошиться в его сознании? Кир открыл глаза.
На соседней койке очнулся такой же зомби. Ноги у него выглядели явно длиннее, значит – высокий. Да и плечи, судя по данным бокового зрения, были у соседа выдающиеся. Скорее всего, здоровый детина. В данный момент он выслушивал речь робомедика, до последней интонации повторявшую ту, что слышал уже Кирилл. Неожиданно, недослушав до конца, детина задергался и из его груди вырвался хрип. Медицинский робот плавным движением выпустил щупальце с тонкой иглой, которая аккуратно вошла в шею лежащего. Судороги и хрипы сразу прекратились.
– Не беспокойтесь. Временные недомогания абсолютно нормальны. Это адекватная реакция на процедуру, – прожурчал записанный в робота девичий голос.
Сосед Кирилла еще несколько минут пролежал неподвижно. Проросшие из кресла щупы внимательно следили за его состоянием. Когда кресло издало равномерное жужжание и засветилось успокаивающими зелеными оттенками, медицинский робот отъехал дальше. Вскоре сосед, очевидно, почувствовав себя лучше, повернул голову и проделал с левой рукой те же нехитрые манипуляции, что и Кирилл. Он сжал и разжал пальцы, повернул пару раз кисть и удовлетворенно вздохнул. Поведение зомби в идентичных ситуациях не может не повторяться, ведь оно обусловлено общими инстинктами. Столь глубокая мысль, внезапно посетившая его, просто требовала оглашения вовне. Кирилл ее огласил, особенно ни к кому не обращаясь. Кажется, инстинкт общения вновь работал без сбоев. Это успокаивало.
Лежавший рядом детина посмотрел наконец на Кирилла и спросил:
– Чё? – голос у него соответствовал росту. – Чё ты сказал?
Кирилл вздохнул. Не повезло, рядом лежал зомби глубокой третьей категории с сильно ограниченным объемом подкорки. Только вот инстинкт общения требовал выхода несмотря ни на что.
– Как самочувствие? – Лучше всего было сменить тему, не углубляясь в тонкости социодинамики.
– Да чё-то не очень, – откровенно прогудел детина. – Ломает всего. Ты как думаешь, скоро пройдет?
– Не знаю. – Кирилл действительно не знал. – У меня нормально вроде уже.
Сосед его оглушительно выдохнул и завистливо посмотрел на Кирилла. Однако инстинкт общения у него тоже включился и настаивал на реализации. Поэтому все оставшееся время нахождения в палате Кирилл слушал рассуждения, касавшиеся в основном особенностей кладки пластобетона. Виталь, как представился его сосед, работал именно в этой сфере. Впрочем, не обойдены были и рейтинги лучших забегаловок Северного округа, а также успехов Виталя в новой кибер-спортивной игре с рвущим названием «Суперудар 7.0». Кир пытался вставить в эти разглагольствования свои ценные замечания, но сила голоса соседа почти всегда побеждала его собственную скромную тональность.
Когда стандартные реабилитационные процедуры завершились и кресла-боксы, вновь обретя свой изначальный вид, повлекли их из палаты, Виталь был уже лучшим другом Кирилла. Виталь сам об этом сказал, и Кирилл как-то не стал спорить. Они даже обменялись контактами зомбифонов и торжественно обещали созвониться и как-нибудь пересечься. Может, и созвонятся, подумал Кирилл, но встретятся навряд ли. Он вообще не мог вспомнить ни одного случая дружеских отношений с третьеразрядными. Наверно, поэтому он и сам так сложно реагирует на тестя с тещей.