Судьбой ему было уготовано нелегкое испытание. Две тяжелейшие операции на коленном суставе пришлось пережить Андрею за короткий промежуток времени: сначала в турне по США, затем во Франции. Другие после таких операций сходили с арены (вспомним Володю Андреева, Сашу Петрова), а Андрей поднялся, продолжал играть, возвратился и в сборную. Продолжает играть и сегодня (когда писалась книга, Андрею было 29 лет, причем я не считаю, что его потенциал исчерпан).
Другое дело, что Лопатова зачастую заставляли играть на несвойственной ему позиции. Ему пришлось уйти далеко от щита, где он несколько потерялся. Правда, Андрей хорошо технически вооружен, грамотен, владеет целым набором приемов и бросков, в частности и своеобразным крюком, поэтому польза от него все равно была на любом месте. Но уже не такая, как прежде. И он несколько сник, из–за чего перестал привлекать внимание и тренеров сборной.
А сам Андрей считает, что на прежнем месте, в прежней роли мог бы играть сильнее, в том числе и в сборной. По его собственному признанию, доверие его всегда окрыляло. Он играл спокойнее, четче, увереннее. Опытный Лопатов хорош при опеке центровых соперников, причем его не смущают их рост, масса, авторитет. Он всегда готов к борьбе, даже против Сабониса.
Слабое место Андрея — вспыльчивость. Загорается он, как спичка. И если на мои замечания реагирует нормально (вернее, заставляет себя так реагировать, сдерживается), то на других огрызается, критику воспринимает болезненно и нетерпимо. И даже с годами характер у него не изменился.
Но плюсы его перевешивают этот минус. И прежде всего умение не пасовать при неудачах. У него никогда не опускались руки, он продолжает борьбу все то время, пока находится на площадке. И еще, что очень важно: Андрей — реалист, трезво оценивает свои возможности. А самое главное — предан баскетболу. Баскетбол — основное дело его жизни, поэтому он очень переживает равнодушие других игроков. Его раздражает легкое отношение новых партнеров по ЦСКА второй половины 80‑х годов к поражениям. Для тех, с кем он начинал играть, каждый проигрыш был трагедией. И Андрей не представляет себе, что может быть иначе.
В свои лучшие годы он очень мужественно сражался под щитами, бегал, находил моменты для результативных атак. Набирал много очков, а 10–13 очков за матч были для него нормой, что для второго центра очень неплохо. А мне он больше всего нравился исполнительностью, железной нацеленностью на выполнение тренерской установки. Видимо, Андрей по природе своей не импровизатор, а сторонник скрупулезного следования наставлениям тренера. И поэтому не терпит, когда другие портят стройность замыслов.
По проценту попаданий, технике, качеству бросков Андрей не уступает даже снайперам. Однако не позволяет себе брать на себя лишнее. И страшно гневается, когда видит, как партнер бросает из неудобного положения с плохой позиции, стреляет лишь бы стрелять. Причем, кто бы ни был этим горе–стрелком, Андрей обрушивается на него с вполне заслуженными обвинениями, идет на конфликт с любым игроком. Приятно, что баскетбол ему не надоел, не потерял он голод на мяч, на тренировочную работу. Готов тренироваться много, даже в одиночку. И ему не скучно, энтузиазма все еще хватает. Как сам говорит, баскетбол и его хлеб, и его любовь.
После травм Андрей стал побаиваться столкновений. Психологически это объяснимо и вытекает как раз из желания еще и еще играть, продлить свою спортивную жизнь. Что ж, то не вина его, а беда. Так что теперь к нему требуется индивидуальный подход. Он мне импонировал независимостью суждений, светлой головой, развитостью, разнообразием интересов. Это во многом у него от родителей: отца — инженера, мамы — врача. Так что Андрей с юных лет привык все делать осмысленно, доходя до сути. Учеба в аспирантуре ему в этом способствует.
У Андрея хорошая семья, хотя долгое время нас удивляло, почему его жена, единственная, наверное, из жен баскетболистов, не ходит на наши матчи. Андрей же объяснил разумно, хотя и оригинально: «Баскетбол, что ни говори, моя работа. Зачем же смотреть, как я работаю? Ведь если бы я был слесарем, она же не стала приходить ко мне на завод? Почему же ей непременно нужно идти во Дворец спорта?» Поэтому после матчей и тренировок Андрей торопится домой, где его любят и ждут.
Что касается его спортивного будущего, то я должен согласиться с самим Андреем. Как–то он сказал, что играет тем лучше, чем чаще и больше его используют. Это во многом действительно так. Когда Лопатов просиживает на скамейке запасных, он теряет на глазах. А доверие вдохновляет его, что он не раз доказывал. В том числе и в пусть проигранном нами в тяжелейшем борьбе, но для Андрея характерном суперфинале‑86 с «Жальгирисом», когда оба матча — и особенно первый — в Москве Лопатов провел очень достойно и вдохновенно.