– Пять минетс истекли, – произнес это "минетс" как минет, с ударением на последнем слоге и ясно звучащей "е", перевел серьезный взгляд на бумаги передо мной и с еще более отчетливым акцентом, твердо проговаривая каждую букву произнес, – мейк сам нойз.
«Сам нойз» начался, но не так, как я опасалась – не в том его особенном специфическом стиле и нечеловеческом ритме, когда ты, утратив всякую надежду примерно понимать, что происходит в него в голове и каким макаром он комбинирует информацию, чтобы вывести совершенный итог, который потом очень сокращенно и малопонятно сообщает вслух; просто превращаешься в китайский болванчик и с трепетом прикидываешь, сколько же всего нужно знать и понимать, чтобы додуматься до такого, втайне мечтая, чтобы тебе хотя бы на день пересадили этот мозг и тогда ты захватишь весь мир нахуй.
«Сам нойз» шел спокойно и размеренно. Либо он действительно чрезвычайно устал, либо все же помнил, что я из числа смертных и возможности моего мозга ограничены.
– … и можно переводить через контролируемые учетные записи. – Показала примерную схему на бумаге. – У нас есть опыт в этом.
– Я давно понял, откуда ваша черная бухгалтерия. Часть прибыли сливали в ставках между своими же фальшивыми аккаунтами. Для налоговой: мол, деньги пользователю ушли, с физлица отстегивать-то меньше, у вас ничего нет, а по факту отстегнули по самому минимуму и бабки осели на ваших левых счетах. – Поморщился он глядя в пододвинутые мной бумаги, придвинул соседнее кресло к себе и, положив на него локоть, держал бутылку за горло пальцами, слегка ее покачивая. – Простецки, но надежно. Здесь так не получится, потому что речь идет о суммах, в среднем, от сотни лимонов и выше, срок… хрен знает, зависит от кандидата, чьи деньги прокатывать будете. Скорее всего у вас будет Барчуков… Или Руденко. – Он прищурился глядя в стол, недовольно повел уголком губ и отрицательно качнул головой, – нет, лучше Барчуков, он адекватней. Миша по срокам не долбит никогда, главное, чтобы чисто все шло. К тому же, подтяну сюда своих людей, они из той же серии что и вы с братом – и кузнец, и жрец, и на дуде игрец, то есть универсальны, учатся быстро, работают до износа, и будет уже опти... Так, стоп. – Нахмурился и прикрыл глаза, сжимая пальцами переносицу, забывшись и продолжая размышлять вслух, – Барчуков не подойдет, он же на хедж-фонде провис, я его сюда уже не впихну, иначе у Марвина вопросы возникнут… нашел время косячнуть, полное идиото. Значит Руденко. – Убрал руку от лица и, посмотрев на напряженную меня, недовольно заключил, – не потянешь.
Первым порывом было вскинуться, и не видь я всего этого, я бы обязательно это сделала, но сейчас я отчетливо понимала, что нужно ждать. Истомин сам выявляет проблемы и сам же их решает. Но я не удержалась и осторожно уточнила:
– Он настолько… серьезный?
– Что? – кажется, задумывавшийся Истомин действительно меня не понял. Секунда и до него дошло. Тихо и на удивление приятно рассмеялся, глотнул ром и поставил на стол, – нет, я имел в виду, что контора не потянет, там надо прокатывать суммы больше, чем у Барчукова и сроки всегда сжаты, да и хуйней он часто страдает, а я тут все под другое затачивал, он развалить может, мне жалко, – его голос стал настолько тише, что почти неслышен, но скорость снова запредельная, сливающая его последующие слова. Показатель того, что Истомин опять в своем бешеном ритме и, очевидно, действительно утомлен настолько, что снова забывшись говорил со скоростью пулемета, – кого ставить-то, блять… либо повышать порог проката, либо рисковать… или эксов у него перевести к кому-нибудь, но как это Марвину объяснить… – он, зло поморщившись, замолчал, мрачно глядя в столешницу.
«Кого ставить-то».
Вот оно как. Вдоль спины холодок и карты снова смешаны. Я смотрела на Истомина, слегка нахмурено глядящего в стол. На его переносице пролегла глубокая морщина, взгляд тяжелый, похожий на тот, которым он смотрел на Стрельникова. Снова веет от него тем, что давит на рефлексы, уводя разум в рамки животного, чуящего хищника перед собой. Он вроде бы не голоден, не собирается нападать, но инстинкты требуют немедленно убраться подальше.
Прикрыла глаза, возвращая себя к рациональности и усилием заставляя переключиться на другое, на самое важное сейчас.
«Повышать порог проката».
Спустя пару мгновений у меня в голове уже крутился занимательный вариант, как можно повысить этот самый порог, но я не была уверена, стоит ли об этом говорить.
– Ладно, решу с этим. – Произнес Истомин, будто очнувшись и став снова привычным, посмотрел на меня, прикусившую губу, находящуюся в противоборстве самой с собой.