– Нам не стоит здесь более задерживаться, – промолвил кабланды.
– А что будет с трупами? – спросил я.
– Уверен, комитет примет меры к их захоронению. Собственно, речь может идти только о трупах Медока и клерков. Трупы своих сородичей аборигены уберут сами. В том числе и трупы Ухула, а также искнов. Комитет, несомненно, примет меры, чтобы у аборигенов не было к инопланетянам никаких претензий.
«Тем более что с уничтожением трупа Медока почти никаких проблем не будет, – подумал я. – А убитые аборигены были изгоями. Другими словами, не входили в кланы добывающие личинки. О-хо-хо… Весь этот инопланетный район, несомненно, помешан на одном…»
И вообще. Что-то все слишком гладко и просто получалось. Слишком подозрительно гладко.
– А как же служащие из банка Медока? – спросил я.
– При чем тут они? – удивился кабланды.
– Кое-кто из них может что-то знать об этом деле. Где гарантия, что они не поднимут шума в связи с таинственной смертью своего хозяина?
– Исключено. Банк Медока, как это водится, держался на личности своего хозяина. Достойного преемника у него не было. Как ты думаешь, что это означает?
– То, что теперь его акции сильно упадут.
– А потом банк Медока переживет стремительное падение вниз, которое закончится слиянием с другим банком.
– С каким? – спросил я.
Кабланды вздохнул.
– Совершенно неважно с каким. Просто служащие банка Медока это понимают. И наверняка они заинтересованы в том, чтобы их взяли на работу здесь же, на Бриллиантовой.
– Они будут молчать.
– В любом случае. И вот что еще… Кажется, между нами было дело чести?
– Всегда готов, – промолвил я. – Только давай в этот раз будем стреляться не на кольтах. Может, тебя устроят боевые бластеры?
– Я совсем не это имел в виду, – промолвил кабланды. – Совсем не это. Просто, хотел сказать, что теперь между нами дела чести больше нет. Если, конечно, ты сам не желаешь вызвать меня на поединок.
– Почему? – спросил я.
– Потому что если я снова вызову тебя на поединок, то это будет уже не дело чести, а попытка убрать нежелательного свидетеля.
Вот так, значит? Это следовало обдумать.
– Но есть ведь и еще один нежелательный свидетель, – встряла Маута. – И поскольку его освобождать от поединка не нужно…
– То его можно превратить в желанного гостя, – промолвил кабланды. – Кажется, ты жаждала купить редкое ожерелье из личинок? Я отдам распоряжение своим клеркам. Думаю, дня через три наша фирма сможет продать тебе такое ожерелье, которое не продавали на этой планете уже лет десять. Предупреждаю – ожерелье очень редкое и отказаться от него ты не сможешь.
– А цена?
– Очень, очень доступная, – сказал кабланды. – Мне придется дополнительно взять с тебя обещание, что на вопросы о стоимости ожерелья ты будешь называть в два раза большую сумму, чем та, которую заплатишь.
Маута думала не долго.
– Хорошо, по рукам, – сказала она.
– Ну вот и отлично, – проговорил кабланды. – А теперь нам и в самом деле пора.
Мы вышли из зала, и в полном молчании протопали по заваленному телами аборигенов коридору. Перед тем как выйти на улицу, мы все трое, как по команде, приготовили оружие.
Засады на улице не было. Видимо, аборигены не жаждали отомстить за своих погибших собратьев.
Все-таки, оружие мы спрятали, только когда поравнялись в первыми домами инопланетного района. Здесь кабланды сказал, что его ждут неотложные дела. Ему еще предстоит собрать экстренное совещание совета мыслящих инопланетного района.
На прощанье он мне сказал:
– Да, кстати, мой компаньон, чисто приватным образом наводил справки о твоем прошлом. Судя по нему, центурион из тебя получится просто отличный.
Я внимательно посмотрел ему в глаза.
Ни тени иронии, ни малейшего на нее намека.
Когда кабланды все-таки ушел, Маута задумчиво сказала:
– Ну и сукин сын! Кстати, судя по летописям, предок мой, тот самый, капитал которого послужил основой благосостояния всего нашего рода, был таким же.
Что я мог на это сказать? Разве что вспомнить старую пословицу?
Король умер! Да здравствует король!
23.
Когда мы с Маутой ввалились в резиденцию, Мараск сказал:
– Ага, явился. И даже не один. Ну, давай, рассказывай.
Я поморщился.
Вот уж чего мне сейчас не хотелось, так это кому бы то ни было рассказывать что бы то ни было. Мне в данный момент хотелось плюнуть на все, рухнуть в кресло и просто сидеть и сидеть, ожидая, чем вся эта история кончится. Без меня. Без моего в ней участия.
Все эти аборигены, банкиры, клерки, кошаны, царицы личинок, меня на данный момент практически не интересовали. Мне хотелось только выбраться из этой истории целым, невредимым и сохранить при себе свои деньги.
Программа минимум, так сказать.
Причем для того, чтобы претворить ее в жизнь, мне необходимо найти царицу личинок. А стало быть, наверняка снова придется общаться со всей этой кодлой, может, даже снова драться…
Уф…
Я рухнул в кресло. Маута расположилась в другом, причем сделала это очень грациозно. Кстати, судя по всему, вот уж кто был готов хоть сейчас кинуться в самую гущу интриг, схваток, словесной пикировки, так это она. Ее буквально распирало от желания что-то сделать. Прямо сейчас, немедленно. Ничего хорошего это не предвещало.
– Кажется, ты забыл, что я твой помощник, – напомнил Мараск. – А значит, должен быть в курсе всех твоих дел. Выкладывай, чем все закончилось.