ные лучи снова огненными языками вылизывают обветренную и обожженную кожу, девушка смертельно ненавидела своего хозяина - но признавала своё поражение. Всё, всё, что угодно, - только не оказаться снова распятой здесь, под безжалостным небом. Всё, что угодно, - только жить, дышать, двигаться... Когда где-то за головой раздались неторопливые шаги, Нейда вздрогнула. И когда Лоран остановился подле распростертой на полу девушки и глянул на нее сверху вниз, как обычно, чуть насмешливо и равнодушно, она отвела взгляд. - Так-так, неужели волк в тебе смирился с поражением? Где твоя ярость, где твоя ненависть? - Филипп сел рядом и коснулся ее растрескавшихся до крови губ. - Зачем вы делаете это? - с трудом ворочая пересохшим языком, выговорила Нейда. - Ты - моя вещь, моё оружие, мой боец, ты должна быть несгибаемой и сильной. Другие мне не нужны. Или ты станешь такой, какой я хочу тебя видеть, или умрешь, - пальцы в черной перчатке из дорогой кожи разглаживали спутавшиеся от дождя волосы, заправляли их за ухо, задевая напряженную шею. - За что такая жестокость?.. За что вы ненавидите меня? - хотелось взмолиться о пощаде, о том, чтобы эти трижды проклятые браслеты разомкнули, но гордость всё ещё пыталась подать голос в защиту собственного достоинства. - Ненавижу? С чего ты взяла? Те, кого я ненавижу, долго не живут. А ты ничего не можешь сделать, чтобы я тебя возненавидел. Не того полета птица, не льсти себе. Его рука скользнула вдоль шеи к ключицам, прошлась вдоль вывернутого, вытянутого в сторону плеча. - Сколько... сколько времени прошло? - эти прикосновения были неприятны, невыносимы, но она по-прежнему была беспомощна. - Ты хорошо подумала над моими словами? - рука легла на лоб, заставляя встретить взгляд ледяных зеленых глаз. - Я... буду исполнять ваши приказы, - слова давались с трудом, словно прежде оставалась ещё какая-то иллюзия свободы, которую сейчас Филипп безжалостно разбивал вдребезги. - Это всё, что ты имеешь мне сказать? - герцог поднялся с колен. - Не уходите... - а этот возглас вырвался просто против воли. Но если он сейчас развернется... - Почему же? - Пожалуйста, - всё, время гордости прошло. - Пожалуйста, отпустите. Не оставляйте меня здесь... Несколько мгновений казалось, что он усмехнется, взмахнет плащом и уйдет. И в эти мгновения сердце девушки словно перестало биться от страха, надежды и отвращения к себе за слабость. Но затем герцог усмехнулся и достал ключ... Пошевелиться удалось далеко не сразу. Первое же движение отозвалось такой дикой болью, когда кровь ускорила свой бег, что Нейда едва сдержала вскрик. Филипп возвышался над ней черной тенью, с высоты своего равнодушия наблюдая ее слабость. Упивался ли он ею? Нейда уже не знала. Может быть, строгость к себе давала герцогу моральное право строго судить и других? Это было неважно. Всё было неважно. Нейда медленно, с трудом, стиснув зубы, привстала на колени. - Воды, ради Бога. - Идем, - небрежно бросил Филипп, все-таки поворачиваясь к ней спиной. Нейда пронзила его ненавидящим взглядом и попыталась встать на ноги. Боль пронзила спину от поясницы до лопаток, и девушка со стоном завалилась на бок. Герцог услышал. Обернулся и смерил ее презрительным взглядом. Затем шагнул ближе и легко, без малейшего усилия закинул девушку на плечо. Нейда не сопротивлялась. У нее ни на что не осталось сил. К изумлению девушки, Филипп принес ее к лекарю. Тот по ложке споил ей какой-то отвар, искупал в теплой воде и с головы до ног вымазал пахучей целебной мазью. Потом настал черед бульона - и девушка почувствовала, что возвращается к жизни. Хлопоты старого лекаря, беготня слуг - всё это было внове, особенно после того обращения, к которому она привыкла за год тренировок, когда довольствоваться приходилось самым малым - и в обиходе, и в лечении. И наблюдая происходящее, Нейда убеждалась, что уже совершенно не понимает своего хозяина. Оказавшись в своей комнате и рухнув на мягкую постель, с одеялом и подушкой, Нейда блаженно свернулась калачиком и мгновенно уснула. А утром, напившись и наевшись, снова отправилась в тренировочный зал. Мастера, ни словом не обмолвившись про ее трехдневное отсутствие, продолжали занятия как ни в чем не бывало. Правда, теперь основная часть времени уходила не на изучение новых приемов, а на оттачивание уже усвоенного в бесконечных поединках. Слабость прошла, будто ее и не было. Тело снова стало живым, сильным и послушным. И Нейда впервые за многие месяцы получала от схватки чистое, незамутненное удовольствие. Приподнятое настроение сохранялись до вечера. А вечером, когда она шла спать, у двери комнаты ее ждал паж с приказом от Филиппа явиться в его покои. Девушка нахмурилась, но последовала за юношей. В этой части замка ей прежде бывать не приходилось. Пол устилали звериные шкуры, от ламп было светло как днем. Все окна были забраны цветными витражами - роскошь, которую себе в таком количестве не мог позволить даже граф Монт. Лоран сидел в накрытом шкурой кресле около камина и задумчиво пил что-то из тяжелого серебряного кубка. Паж коротко поклонился и исчез прежде, чем Нейда успела поклониться сама. Поклон вышел не слишком изящный и недостаточно глубокий, но в душе девушки снова начало разгораться раздражение. Чего ради было дергать ее на ночь глядя? Снова хочет лишить сна и отдыха? Очередное испытание на прочность? Герцог отставил кубок, окинул Нейду задумчивым взглядом и небрежно бросил ей кинжал. Девушка поймала его, не сходя с места, коротким скупым движением, и посмотрела на оружие. Острый, без ножен. Почему на душе снова заскреблись кошки?.. - Я знаю, что ты очень хочешь пустить его в ход, - прозвучал совсем близко голос герцога. Когда он только успел подняться и подойти? - Ты по-прежнему волк, гордый и яростный. Ну так сделай то, о чем мечтала эти три дня. Попробуй меня задеть. В этот раз фора у тебя, - он показал ей пустые ладони. Нейда застыла словно в нерешительности, медленно перебирая пальцами рукоять. А в следующий миг перекинула клинок в левую руку и молниеносно ударила, целясь в правое плечо. Мимо... даже рубашку не зацепила. Филипп ушел легко, вполоборота, и снова остановился, приглашая. Нейда шагнула в сторону, разрывая дистанцию, одновременно внимательнее осматривая предстоящее поле боя. Камин, кресло, напротив него - ещё одно такое же, у стены - низкий сундук, застеленный ковром, словно скамья, у другой - стол с письменными принадлежностями. Комната просторная, свободная - Филипп сознательно затеял очередную свою забаву именно здесь. Правда, Нейда ещё не догадывалась, насколько... Несколько раз ей почти удалось достать своего противника кинжалом, ещё пару раз она зацепила его кулаком пустой руки. Герцог ничем не выражал своего отношения к происходящему, двигаясь быстро, непредсказуемо и беззвучно. Три раза он ее ударил, но недостаточно сильно, чтобы сбить с ритма. В четвертый, неожиданно подскочив сбоку, перехватил ее руку с ножом, отвел в сторону, перекрывая вторую траекторию удара - и резко дернул ее спиной на себя. Нейда отчаянно рванулась, вслепую боднула назад головой - но услышала только тихий смех и свистящий шепот над самым ухом: - Это заметно лучше, чем в первый раз. - Я учусь, - огрызнулась девушка, отчаянно пытаясь высвободить руку, но запястье словно попало в стальной капкан. А широкая ладонь герцога внезапно сжала грудь. - Не смейте, - прошипела Нейда прежде, чем осознала, что говорит. - Не трогайте меня... - Я хотел тебя ещё вчера, наверху. Но там ты была слишком беспомощна, - между словами губы Филиппа скользили по ее шее. - Беспомощность мне претит. А сейчас... сейчас ты волк, показавший зубы. Он выдернул из ее руки кинжал и отшвырнул куда-то за кресло. Звук падения оружия заглушила медвежья шкура. А потом рывком повернул девушку к себе лицом, заламывая за спину и левую руку. Его глаза возбужденно блестели. Нейда отстранилась, насколько могла, и запрокинула голову, уворачиваясь от поцелуев. В следующий момент пальцы Филиппа сгребли ее волосы, потянули вниз, так, что шея хрустнула, а его губы впились в открывшееся беззащитное горло. Нейда сопротивлялась до последнего - даже когда он скрутил ей запястья ремнем и, бросив на широкую кровать в соседней комнате, начал раздевать, срезая одежду ножом. Она не кричала, справедливо полагая, что толку от этого не будет, и все силы вкладывала в то, чтобы вывернуться, не дать к себе прикоснуться... но Филипп только смеялся, целовал ее покрывшееся испариной тело - и притягивал ее связанные руки к спинке кровати. Лишившись возможности двигаться, Нейда закрыла глаза, стараясь убедить себя в том, что всё это происходит не с ней, что это сон, что она у себя в комнате, или пусть даже на том проклятом балконе - но стоит проснуться, и всё закончится. Только пробуждения не было. Было чувство собственной беспомощности, была боль от грубых прикосновений - и другая боль, резкая, неожиданная, когда Филипп силой раздвинул колени девушки и вошел в нее, грубо, не церемонясь. По бедру побежала горячая кровь. Нейда закусила губу, чтобы сдержать стон. Не хватало ещё снова показать этому извергу свою слабость... Сколько времени развлекался герцог, Нейда не знала. Всё слилось в один сплошной кошмар. И когда Филипп, пресытившись, отстранился, девушка чувствовала себя опустошенной, словно высосанная ягода. Она вздрогнула, когда Лоран потянулся освобод