лась, но последовала за юношей. В этой части замка ей прежде бывать не приходилось. Пол устилали звериные шкуры, от ламп было светло как днем. Все окна были забраны цветными витражами - роскошь, которую себе в таком количестве не мог позволить даже граф Монт. Лоран сидел в накрытом шкурой кресле около камина и задумчиво пил что-то из тяжелого серебряного кубка. Паж коротко поклонился и исчез прежде, чем Нейда успела поклониться сама. Поклон вышел не слишком изящный и недостаточно глубокий, но в душе девушки снова начало разгораться раздражение. Чего ради было дергать ее на ночь глядя? Снова хочет лишить сна и отдыха? Очередное испытание на прочность? Герцог отставил кубок, окинул Нейду задумчивым взглядом и небрежно бросил ей кинжал. Девушка поймала его, не сходя с места, коротким скупым движением, и посмотрела на оружие. Острый, без ножен. Почему на душе снова заскреблись кошки?.. - Я знаю, что ты очень хочешь пустить его в ход, - прозвучал совсем близко голос герцога. Когда он только успел подняться и подойти? - Ты по-прежнему волк, гордый и яростный. Ну так сделай то, о чем мечтала эти три дня. Попробуй меня задеть. В этот раз фора у тебя, - он показал ей пустые ладони. Нейда застыла словно в нерешительности, медленно перебирая пальцами рукоять. А в следующий миг перекинула клинок в левую руку и молниеносно ударила, целясь в правое плечо. Мимо... даже рубашку не зацепила. Филипп ушел легко, вполоборота, и снова остановился, приглашая. Нейда шагнула в сторону, разрывая дистанцию, одновременно внимательнее осматривая предстоящее поле боя. Камин, кресло, напротив него - ещё одно такое же, у стены - низкий сундук, застеленный ковром, словно скамья, у другой - стол с письменными принадлежностями. Комната просторная, свободная - Филипп сознательно затеял очередную свою забаву именно здесь. Правда, Нейда ещё не догадывалась, насколько... Несколько раз ей почти удалось достать своего противника кинжалом, ещё пару раз она зацепила его кулаком пустой руки. Герцог ничем не выражал своего отношения к происходящему, двигаясь быстро, непредсказуемо и беззвучно. Три раза он ее ударил, но недостаточно сильно, чтобы сбить с ритма. В четвертый, неожиданно подскочив сбоку, перехватил ее руку с ножом, отвел в сторону, перекрывая вторую траекторию удара - и резко дернул ее спиной на себя. Нейда отчаянно рванулась, вслепую боднула назад головой - но услышала только тихий смех и свистящий шепот над самым ухом: - Это заметно лучше, чем в первый раз. - Я учусь, - огрызнулась девушка, отчаянно пытаясь высвободить руку, но запястье словно попало в стальной капкан. А широкая ладонь герцога внезапно сжала грудь. - Не смейте, - прошипела Нейда прежде, чем осознала, что говорит. - Не трогайте меня... - Я хотел тебя ещё вчера, наверху. Но там ты была слишком беспомощна, - между словами губы Филиппа скользили по ее шее. - Беспомощность мне претит. А сейчас... сейчас ты волк, показавший зубы. Он выдернул из ее руки кинжал и отшвырнул куда-то за кресло. Звук падения оружия заглушила медвежья шкура. А потом рывком повернул девушку к себе лицом, заламывая за спину и левую руку. Его глаза возбужденно блестели. Нейда отстранилась, насколько могла, и запрокинула голову, уворачиваясь от поцелуев. В следующий момент пальцы Филиппа сгребли ее волосы, потянули вниз, так, что шея хрустнула, а его губы впились в открывшееся беззащитное горло. Нейда сопротивлялась до последнего - даже когда он скрутил ей запястья ремнем и, бросив на широкую кровать в соседней комнате, начал раздевать, срезая одежду ножом. Она не кричала, справедливо полагая, что толку от этого не будет, и все силы вкладывала в то, чтобы вывернуться, не дать к себе прикоснуться... но Филипп только смеялся, целовал ее покрывшееся испариной тело - и притягивал ее связанные руки к спинке кровати. Лишившись возможности двигаться, Нейда закрыла глаза, стараясь убедить себя в том, что всё это происходит не с ней, что это сон, что она у себя в комнате, или пусть даже на том проклятом балконе - но стоит проснуться, и всё закончится. Только пробуждения не было. Было чувство собственной беспомощности, была боль от грубых прикосновений - и другая боль, резкая, неожиданная, когда Филипп силой раздвинул колени девушки и вошел в нее, грубо, не церемонясь. По бедру побежала горячая кровь. Нейда закусила губу, чтобы сдержать стон. Не хватало ещё снова показать этому извергу свою слабость... Сколько времени развлекался герцог, Нейда не знала. Всё слилось в один сплошной кошмар. И когда Филипп, пресытившись, отстранился, девушка чувствовала себя опустошенной, словно высосанная ягода. Она вздрогнула, когда Лоран потянулся освободить ей руки. От горького унижения хотелось провалиться сквозь землю. Именно этого она боялась, когда молодой Монт вез ее на торг. И все-таки случилось... Филипп поднялся с постели, прошел к стоявшему у окна столу и откинул крышку шкатулки. Послышался шелест тонкого металла, позвякивание камней. Нейда медленно встала и огляделась, ища, чем прикрыть наготу. А герцог, найдя, что искал, шагнул обратно и надел ей на шею жемчужное ожерелье с крохотными золотыми бусинками между жемчужинами. Рука Нейды сама дернулась сорвать украшение, но Филипп перехватил ее и сжал пальцы. - Ты помнишь своё место? Или опять забыла? Девушка, глянув на него с бессильной ненавистью, покачала головой. Ее черные волосы, выбившиеся из косы, рассыпались по плечам, кое-где закрыв зацелованную до синяков грудь. - Вот и славно, - по губам герцога скользнула улыбка сытого и довольного хищника. - Ступай. И не пропусти завтрашнюю тренировку. Нейда выпрямилась и пошла к двери, как была, прикрытая только волосами и жемчугом на шее. Она смотрела прямо перед собой и старалась дышать размеренно и глубоко. Это можно пережить. Всё можно пережить. Всё, кроме смерти... а умирать, не рассчитавшись за боль и унижение, она не собиралась. Уже на пороге Филипп удержал ее за плечо и завернул в длинный черный плащ. Собственный. - Мне определенно нравится твоя упрямая гордость, - проговорил он, не давая выйти в коридор. - Такие идут напролом, невзирая на обстоятельства и последствия. Если подправить - бесценное качество. Нейда только стискивала зубы и не встречалась с ним взглядом, глядя в пол. А когда она, наконец, добралась до своей комнаты, никого не встретив и таким образом сохранив хотя бы остатки достоинства в собственных глазах, ей оставалось только повалиться на постель, швырнув в угол черный плащ вместе с драгоценным ожерельем, и рыдать в подушку. Рыдать, зная, что от слез ничего не изменится, что завтра ей снова браться за меч и драться, как ни в чем не бывало, что герцог и впредь будет поступать с ней, как заблагорассудится, а она должна подчиняться, иначе никогда не сможет отомстить. Постепенно всхлипы сменились ровным дыханием - девушка погрузилась в сон.