Вопреки опасениям Мирабеллы, Лиона не уехала из монастыря на следующий день после того, как обзавелась оружием. Уйдя на самый дальний двор, подальше от глаз молодых любопытных послушниц, бывшая амазонка медленно взмахивала мечом, вспоминая вбитые до уровня автоматизма движения. С каждым разом всё быстрее, все резче. Тело послушно вспоминало воинское искусство, регулярные тренировки постепенно возвращали былую выносливость и силу. Лиона была молчалива и сосредоточена - теперь ей предстояло обнажить меч не просто на потеху знатным зрителям, а за дело Христа, в защиту Гроба Господня. И понимание этого наполняло для девушки каждый день подготовки глубоким тайным смыслом. Побывав в городе, Лиона выяснила, что отплытие флота к берегам Святой земли намечается на начало лета, сразу после дня Святого Иоанна. Времени, чтобы добраться до лагеря, куда стекались добровольцы со всех окрестностей, имелось ещё достаточно. И девушка тренировалась. С тем же фанатичным упорством, с которым последние пять лет молилась и умерщвляла плоть постом. Чем дольше наблюдала это Мирабелла, тем больше убеждалась, что отговорить Лиону от предприятия не удастся. А значит, оставалось уповать на святых заступников и возносить молитвы. Чем она и занималась вместе со всеми остальными монахинями. Известие о том, что одна из послушниц отправится в Палестину с оружием в руках, быстро облетело обитель, вызвав среди его обитательниц смесь страха и гордости. Страха - потому что ни одна из них и вообразить себе не могла, каково это - надеть кольчугу, подпоясаться тяжелым мечом, повесить на руку щит - и поехать в неведомые страны навстречу страшному врагу. Гордости - потому что в эти дни радостного воодушевления накануне великих славных свершений во славу Господа каждому хотелось хоть немного прикоснуться к благодати совершаемого подвига, который, в этом никто ни минуты не сомневался, завершится полным посрамлением неверных и торжеством христианства на всех восточных землях.