Весна выдалась ранняя. Снег сошел быстро, обнажив черную землю. Солнце грело жарко. В один из таких дней Нейда попросила у Марии корыто с водой и рубашку. Получив желаемое, она ушла со двора в лес и там, среди деревьев, с наслаждением разделась, обтерлась водой и выстирала свою рубаху. Было так тепло, что хотелось обсохнуть на ветерке, и девушка не спешила натягивать одежду с чужого плеча. Она не знала, что за деревьями неподвижно стоит Джон и, затаив дыхание, рассматривает ее спину, покрытую почти сошедшей паутиной рубцов от кнута, широкий темный шрам вдоль ребер, отметину скользящего удара по плечу... летопись ее кровавой нелегкой жизни. Девушка не знала, что в сердце юноши боролись восхищение и злость. Она не слышала, как прежде, чем она надела рубаху и собралась возвращаться, Джон тихо поднял с земли лук и крадучись ушел в чащу - туда, куда и направлялся, когда увидел, что Ада расстегивает кафтан. На весеннюю ярмарку Томас уехал со всей семьей, только Нейда осталась на ферме, позволив крестьянам взять с собой ее заводного коня. Едва стих шум, как девушка вытащила свой меч, который был прикреплен снизу к лавке, служившей ей кроватью. Ввергать в соблазн взбудораженного, мечтательного Джона не хотелось, поэтому оружие на виду Нейда больше не держала. Но теперь можно было вспомнить основные стойки, связки, просто покрутить меч, вслушиваясь в тонкий свист отточенной стали. Да, в глубине души она вспоминала волновавшие кровь схватки, азарт и упоение поединка. Но ни один бой не стоил того, через что заставлял её пройти Филипп. От воспоминаний о герцоге ощущение легкой весенней беззаботности немедленно пропало. Интересно, долго ли он ее искал... Вернулось семейство к вечеру, радостное и оживленное. Рив, чуть покраснев, вручил Нейде деревянный гребень, украшенный резьбой. Он поминутно переглядывался с отцом, и эти взгляды заставили девушку насторожиться. А ещё больше насторожил ее Джон, который до самого сна сидел молчаливый и задумчивый. Новостей с ярмарки привезли уйму, рассказывал в основном Рив. Было там и про чудеса в отдаленных монастырях, и про какие-то сражения на Востоке, и про соседей-французов, на посла которых напали разбойники. Нейда слушала вполуха, гадая, о чем же перемигиваются Рив и Томас, а о чем молчит Джон. Она не знала, что отец и старший сын прикидывают, как бы позвать странную девушку замуж, а младший мучается завистью, ревностью и угрызениями совести. Но когда все, наконец, улеглись спать, Нейда не могла сомкнуть глаз. Какое-то тревожное предчувствие гнало сон прочь. И именно поэтому она услышала отдаленное ржание. Ржание? Среди ночи, здесь, в глуши? Девушка бесшумно сползла с лавки, отцепила меч и, прихватив плащ, выскользнула на улицу. Ночь выдалась темная, луна почти сошла на убыль, по небу бежали облака. Собаки молчали. И это казалось ещё подозрительнее. Напрягая слух, девушка явственно различила мягкую поступь коней, ведомых вповоду. Нейда вбежала в конюшню, торопливо, едва попадая ремнями в пряжки, оседлала Рысь и замерла, припав глазом к щели между створками. Через забор перемахнула одна высокая фигура, сноровисто откинула засов и распахнула створки, впуская на двор ещё троих человек и четырех коней. Быстрый обмен почти неслышными фразами, лязг мечей, вынимаемых из ножен, - и незнакомцы двинулись к дому. Сомнений быть не могло - пришли за ней. Неужели Филипп до сих пор не оставил поиски? Девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок. Ворота были рядом, в нескольких шагах, и открыты. Один рывок... Нейда вскочила в седло и с места послала Рысь в галоп. Лошадь распахнула двери конюшни ударом копыта, вихрем вынеслась на двор и прежде, чем охотники успели что-либо понять, вылетела за ворота, в черноту ночи. Прижавшись к гриве щекой, девушка снова и снова ударяла лошадь каблуками. В висках стучала одна отчаянная мысль: «Как, черт возьми, они меня нашли...» Она не знала, что на ярмарочной площади герольд зачитывал объявление герцога Лорана о том, что разыскивается сбежавшая рабыня, волосы темные, глаза синие, особые приметы - несколько шрамов от меча и следы кнута на спине. А рядом с герольдом стояли двое мужчин при оружии и внимательно осматривали толпу. - Герцог платит щедро, если кто поможет - мы поделимся, - громко сказал один из них. А совсем близко стоял Джон и ждал, пока отец с матерью разберутся с покупками. И в груди его зрела решимость, подогретая обидой и ревностью. Обидой на гордячку, которая отказалась дать в руки меч, да еще и отповедь устроила. И ревностью, потому что, несмотря ни на что, она была красива - а отец явно намеревался устроить ее свадьбу с Ривом. Вон, гребень для волос красивый выбирают. Когда герольд закончил чтение и ушел, юноша подошел к одному из охотников. - Чего тебе, малый? - спросил тот, щурясь. - Сэр... я знаю, где она, - тихо проговорил Джон. - Я опишу дорогу.