*** - Тренировка закончена. Разошлись, - рявкнул наставник. Бойцы быстро рассредоточились по двору. Нейда и Алира, едва дождавшиеся этого, со всех ног поспешили к Лионе. Последние несколько месяцев с девушкой что-то случилось. Она постоянно болела, мучилась то кашлем, то лихорадкой. Почти не тренировалась и совсем не выходила на арену. В глубине души Нейда даже поражалась терпению своего хозяина, который тратил деньги на лечение амазонки, вызывал лекаря, даже передал какие-то средства в ближайший монастырь - чтобы помолились о ее здоровье, - вместо того, чтобы оставить всё как есть, дав девушке умереть, если так решил Господь. Было ли это сентиментальностью стареющего графа, который никогда не относился к своим бойцам, как к рабам, давая им право на нормальную человеческую жизнь - в разумных пределах, разумеется - или простым расчетом, что проще сберечь уже обученную амазонку, чем тренировать новую? Нейде было все равно. Главное, что Лиону лечили. Хотя впрок лечение явно не шло... Когда подруги вошли в ее комнату, девушка не пошевелилась - только глаза открыла. Бледная, невероятно худая, губы обметаны красным, волосы поблекли и выглядели как старая пересушенная солома. В глазах нездоровый блеск и слезы. - Сегодня ты выглядишь гораздо лучше, - уверенно проговорила Алира. Нейда согласно кивнула. - Рада... что вы пришли... - еле слышно выдохнула больная. И закашлялась. Нейда подала ей ковшик с водой. - Мне кажется, я скоро умру, - продолжала она, когда кашель отпустил. - Не смей так говорить, Господь не допустит! - воскликнула Нейда. - А как он допускает, чтобы мы нарушали его заповедь? Не убий, сказано в Священном писании, - Лиона говорила очень тихо, так, что подругам пришлось наклониться к самым ее губам, чтобы расслышать. - А мы убиваем. Скольких? Нейда, Алира, скольких мы убили? Без оглядки, без нужды, на потеху зрителям... - Прекрати, - Алира сдвинула брови. - Граф хорошо к нам относится, но за такие разговоры по головке не погладит. - Это расплата, - Лиона словно не услышала. - Всем нам придет воздаяние за содеянное, при жизни или после смерти. И я боюсь явиться на Страшный суд со всей этой кровью на моих руках... Нейда тронула Алиру за плечо. - Идем, - одними губами позвала она. Девушки по очереди поцеловали продолжавшую в бреду что-то бормотать подругу и вышли. На улице дышалось несравненно легче, чем в комнате, насквозь пропитавшейся запахом пота, горьких трав и свечей, горевших перед распятием напротив кровати. - Похоже, ей хуже, - грустно проговорила Алира. - Кто бы мог подумать, что она, выиграв столько схваток, не справится с какой-то обычной хворью... - Может, и справится. Вчера я слышала, что ей собираются отворить кровь. Надо было это раньше делать. - Мы с тобой не лекари, - покачала головой Алира. - Я буду молиться, чтобы кровопускание помогло, но мне страшно. Нейда не ответила, и только кивнула. Ей тоже было страшно, хотя и не хотелось вот так это признать. Лиона и Алира давно стали для нее частью жизни. Неизменной. Необходимой, как воздух. Теми, кому можно доверить свою жизнь в бою, кто прикроет спину и предупредит об опасности... А что теперь? Из-под прикрытой двери тянуло холодом, но девушка не обращала на это внимание, стоя на коленях на тонкой циновке. Она никогда не была особенно набожной, полагая, что Господу нет дела до поступков и жизни отдельно взятого человека. Но сейчас Нейда молилась за свою подругу, за то, чтобы она не угасла от этой бесконечной лихорадки, за то, чтобы они снова вышли на арену, втроем против всего света. Нейда слышала, как по галереи прошел кто-то посторонний и в неурочный час - за годы, прожитые в этой школе, девушка выучила звук шагов всех, кто здесь ходил. И эту поступь она не узнала. Отогнав внезапную мысль, что это может оказаться духовник, вызванный к умирающей, Нейда уверила себя, что это всего-навсего лекарь.