День проходил за днем. Алира постепенно поправлялась, и Лиона уже не видела необходимости сидеть подле нее неотступно. Она стала все чаще выходить в город, бродить по кривым улочкам, не таким грязным, как дома, встречаться с товарищами по оружию. Графа Артура с момента прибытия в Никею она не видела, но по слухам он по-прежнему был при Конраде, и они планировали новые походы. Только вот солдатов эти слухи не радовали. Те, кто уцелел при Дорилее, совершенно не горели желанием снова пытать счастье лицом к лицу с неверными. Настроения в войске царили далекие от воодушевления. А потом Лиона наткнулась во время очередной прогулки на группу солдат с золотыми лилиями на синих гербовых щитах. Подвыпившая компания, пошатываясь, двигалась вдоль переулка, переговариваясь громкими гортанными голосами. Инстинкт самосохранения сработал прежде, чем рассудок, - и девушка отступила в тень, густевшую возле каких-то старых ворот, которые давным-давно не открывались и успели обзавестись несколькими плетями плюща на столбах. Замерев там и надеясь, что ее успевший изрядно посереть плащ не слишком бросится в глаза, Лиона провожала взглядом французов, плотно сжимая губы в неодобрении. Такое ли поведение пристало защитникам Креста... Встретившись вечером с несколькими товарищами из отряда Гримстона, девушка рассказала им об увиденном. Те мрачно кивали в ответ. Прибывшие несколько дней назад войска во главе с Людовиком были сытыми, здоровыми, невредимыми, они не бросали трупы товарищей посреди пустоши, не спасались бегством от вездесущих верховых лучников, бьющих без промаха в щели забрал. Они кичились своей силой, многочисленностью и успешным началом похода. - Твари паршивые... - сквозь зубы прошипел Джо, уже немолодой солдат, успевший повоевать под началом графа Артура в Европе и не заработавший там ничего, кроме длинного шрама через скулу. - Они наши союзники во Христе, - тихо возразила Лиона. - Теперь, когда они прибыли, наши силы возрастут, и враг будет повержен. - Эх, дитя ты, Лиона, чисто дитя малое, - вздохнул Джо, тяжело опираясь на стол - они сидели в какой-то маленькой плохо освещенной харчевне, в дальнем от двери углу, настороженно прислушиваясь к до сих пор не ставшей привычной ромейской речи завсегдатаев. - Враги они нам не меньше безбожников этих проклятых. - Наш бог един, - упрямо возразила Лиона, чуть сдвинув брови. Она хорошо ладила с товарищами по оружию, особенно с теми, кого перевязывала после Дорилейской бойни. Джо тогда поймал стрелу навылет в голень, сбоку прямо над поножей. Благодаря собственному здоровью или умениям Лионы, перенятым у сестры-травницы, он отделался на удивление легко и теперь лишь чуть прихрамывал. Но несмотря ни на что, смириться с обострившимся недоверием к Божественному промыслу девушка категорически не могла. - Неверные будут разбиты. Дорилей - просто испытание, посланное нашей вере! - но в памяти всплыли слова Алиры. «По-твоему, мы просили о победе недостаточно искренне?..» - Дорилей - это позор и разгром, - вздохнул Джо. - Как бы ты это ни называла. Но о чем я очень жалею - так это о том, что с нами там не было этих напыщенных сине-золотых павлинов. Хотел бы я, чтобы сарацины и им тоже перышки поощипали... Разговор постепенно увял. Лиона сидела, подперев голову рукой, и задумчиво смотрела в пустоту. Куда их завела судьба? Что будет дальше? Острой иглой кольнуло воспоминание. Нейда... Когда они вышли из харчевни, на улице уже было совершенно темно. Крупные южные звезды проглядывали между облаками. Луна светила за тучами размытым бледно-желтым пятно. Кое-где между не достаточно плотно закрытыми ставнями на мостовую пробивался лучик-другой света. Идти приходилось осторожно. На площади Лиона свернула к дому Зои, а Джо с приятелями направились в отведенную им казарму. Когда они вошли, Джо заметил, что в углу, возле еле трепыхающейся свечи, маячит какая-то тень. Он шагнул ближе, на всякий случай сдвинув под руку кинжал. Прислонившись спиной к стене, на посыпанном соломой дощатом полу сидел человек и мерно раскачивал головой из стороны в сторону. Свеча периодически выхватывала только мальчишески гладкий подбородок и темные завитки волос, лежащие на шее. - Эй, парень, - негромко окликнул сидящего Джо. - Парень, что с тобой? Перебрал? Или поискать лекаря? В ответ послышалось что-то неразборчивое, и Джо, махнув приятелю, чтобы не ждал, присел рядом, также опершись спиной о стену. - Слышь, ты, что случилось? - от паренька пахло элем, но не настолько сильно, чтобы можно было заподозрить пьяный бред. - Ничего, - это оказалось первым внятным словом, которое Джо расслышал. Говорил парень понятно, но с акцентом. Голос его чуть дрожал, словно от возбуждения - или сдерживаемых слез? - Она мертва, а ничего не случилось. Она мертва, а я жив. Ее убили, а мы сидим здесь, за высокими стенами и крепкими воротами, и влачим праздное бессмысленное существования, пока ее кости обгладывают падальщики. Мы даже не похоронили ее по христианскому обычаю... - хрипло, с надрывом выдохнул паренек и опять мотнул головой, словно желая расшибить затылок об стену. - Мы никого не хоронили, - тихо отозвался Джо. - Я не должен был дать ей умереть... - Да о ком ты, черт тебя побери? - перебил вновь соскальзывающего в морок хмельного отчаяния мальчишку старый воин. - Нейда... - прошептал тот. И столько трепета было в этом шепоте... Джо не сразу вспомнил имя. Потом образ всплыл в памяти. Черноволосая воительница, в тренировочном лагере вызывавшая на бой всех и каждого. Да, кажется, именно ее звали Нейда. - Ее убили? - Джо наклонился и поднял свечу повыше, чтобы попытаться, наконец, рассмотреть лицо собеседника. Бледный, безусый, совсем мальчишка. Глаза красные и воспаленные. - В той... в той битве. Я видел. И не помог... - Если это та, о ком я думаю, помочь ты бы ей вряд ли сумел. Сколько тебе лет? - Семнадцать. - И давно ты ее знал? - Благодаря ей я оказался в рядах войска, - парень чуть не всхлипнул. - Значит, не так уж долго вы были знакомы. Забудется, приятель. Все забудется. Тебя просто очаровало ее мастерство. И никакой любви. Любовь ты еще встретишь. Если жив останешься.