Цепь преступлений в Бландингском замке

-- За Джорджа? Но Конни сказала, что ты влюбилась в того парня, с которым познакомилась в Девоншире.

-- Его имя Джордж Аберкромби.

-- Да? -- сказал лорд Эмсворт, прозревая. -- Мой Бог, я думал, ты говоришь о моем внуке Джордже, и это меня озадачило. Потому что ты, конечно, не можешь выйти за него замуж. Он твой брат, или двоюродный брат, или что-то в этом роде. Кроме того, он слишком молод для тебя. Сколько Джорджу? Десять? Одиннадцать?

Он запнулся. Укоризненный взгляд ударил по нему, как снаряд.

-- Дядя Кларенс!

-- Дорогая?

-- Вы считаете, что сейчас самое время нести околесицу?

-- Дорогая!

-- Самое время? Прислушайтесь к голосу своего сердца. Вот я стою перед вами, беззащитная, а все вокруг меня суетятся и норовят разрушить счастье всей моей жизни, и вместо того, чтобы проявить доброту, понимание и сочувствие, вы несете околесицу о маленьком Джордже.

-- Я только говорил...

-- Я слышала, что вы говорили, и меня тошнит. Вы, должно быть, самый черствый человек на свете. Не могу поверить, чтобы именно вы так себя вели, дядя Кларенс. Я-то считала, у вас ко мне есть какое-то чувство.

-- У меня есть чувство.

-- Не похоже. Вы влезли в этот вонючий заговор, чтобы загубить мою жизнь. Лорду Эмсворту удалось вспомнить подходящую фразу.

-- Я это сделал в твоих же интересах, моя дорогая. Это не возымело желаемого эффекта. Глаза девушки метнули отчетливо видимое пламя.

-- Что вы этим хотите сказать -- в моих интересах? По словам тети Констанции и по тому, как вы ей подпеваете, можно подумать, что Джордж -это какой-нибудь тип в соломенной шляпе и в красном кушаке, которого я подцепила на пристани в Блэкпуле. Аберкромби -- одно из самых старинных семейств в Девоншире. Их род известен со времен норманнского завоевания, и они были не последними в крестовых походах. Пока ваши предки отсиживались дома под предлогом оборонной работы национального значения и всякими ухищрениями получали тепленькие местечки в тылу, Аберкромби рубились с язычниками на полях сражений.

-- Я учился в школе с мальчишкой по фамилии Аберкромби, -- задумчиво сказал лорд Эмсворт.

-- Надеюсь, он крепко колотил вас. Нет-нет, я не это хотела сказать. Извините. Я все время стараюсь, чтобы в нашей милой беседе не было этого -как бы это назвать?

Лорд Эмсворт сказал, что не знает.

-- Желчи. Я хочу быть спокойной, хладнокровной и рассудительной. По совести, дядя Кларенс, вы бы полюбили Джорджа. Вы будете кретином, если выставите его, даже не повидав. Он самый замечательный человек на земле. В этом году на Уимблдоне он попал в одну восьмую финала.

-- В самом деле? В одну восьмую?

-- И он знает абсолютно все об управлении имением. Первое, что он сказал, когда мы вошли в парк, -- что за многими деревьями нужен уход.

-- Чертовски нахально, -- любезно сказал лорд Эмсворт. -- Мои деревья в прекрасном состоянии.

-- Нет, раз Джордж так говорит. Джордж знает толк в деревьях.

-- И я знаю в них толк.

-- Но не так хорошо, как Джордж. Но оставим это. Вернемся к этому отвратительному заговору, задуманному, чтобы разрушить счастье всей моей жизни. Почему вы не можете проявить благородство и встать на мою сторону, дядя Кларенс? Вы что, не понимаете, что это для меня значит? Любили вы когда-нибудь?

-- Конечно, любил. Десятки раз. Я расскажу тебе одну очень забавную историю...

-- Я не желаю слышать забавных историй!

-- Да, конечно, конечно. Именно.

-- Все, что я хочу от вас услышать, это то, что вы возьмете Джорджа на место Симмонса, чтобы мы могли пожениться.

-- Но у твоей тети, по-видимому, очень сильное предубеждение...

--Я знаю, что у нее сильное предубеждение... Она хочет, чтобы я вышла замуж за этого осла Роугейта.

-- В самом деле?

-- Да, но я не собираюсь этого делать. Вы можете сказать ей, что я не вышла бы за Роугейта, даже если бы он был единственным мужчиной в мире...

-- Есть песенка с таким названием, -- сказал лорд Эмсворт, оживившись. -- Ее пели во время войны. Нет, там это был не мужчина. Там была девушка. "Когда бы ты была единственной девушкой в мире, а я -- единственным парнем..."

-- Дядя Кларенс!!

-- Что, моя дорогая?

-- Пожалуйста, не пойте. Вы не в "Эмсвортском гербе".

-- Я никогда не был в "Эмсвортском гербе".

-- И не на домашнем концерте. Честное слово, у вас самое невероятное представление о том, как себя вести при разговоре с девушкой, когда счастье всей ее жизни стараются разрушить все кому не лень. Сначала вы несете околесицу о маленьком Джордже, потом пытаетесь рассказывать забавные истории, а теперь поете комические куплеты.

-- Это не комические куплеты.

-- Комические, судя по вашему исполнению. Итак?

-- Что?

-- Вы решили, что предпринять в этом отношении?

-- В отношении чего?

Девушка какое-то время молчала, и в это время она была так похожа на свою мать, что лорд Эмсворт содрогнулся.

-- Дядя Кларенс, -- сказала она низким, дрожащим голосом, -- не собираетесь ли вы притвориться, что не помните, о чем мыс вами говорили все это время? Дадите вы это место Джорджу?

-- Ну...

-- Ну?

-- Ну...

-- Мы здесь можем остаться навечно, твердя друг другу "ну"... Да или нет?

-- Моя дорогая, я не вижу возможности это сделать. Твоя тетя, по-видимому, так сильно предубеждена...

Он бормотал что-то бессвязное, избегая взгляда Джейн, и запинался, подыскивая слова. В этот момент за окном послышался какой-то шум. Снаружи доносились громкие голоса. Он узнал пронзительное сопрано своей сестры Констанции и сливающийся с ним петушиный дискант своего внука Джорджа, тянущего "О-о!". С их голосами переплетался горловой баритон Руперта Бакстера. Радуясь возможности изменить тему разговора, лорд Эмсворт заторопился к окну.

-- Господи, помилуй! Что там такое?

Сражение, из-за чего бы оно ни происходило, переместилось, видимо, в каком-то неизвестном направлении, потому что из окна он видел только Руперта Бакстера, нервно дымящего сигаретой.

Лорд Эмсворт оглянулся, и к своему невыразимому облегчению, обнаружил, что остался один. Его племянница исчезла. Он подобрал "Уход за свиньями" Уиффи и только начал было смаковать совершенную прозу главы о свином пойле и толченых отрубях, как дверь снова открылась и опять появилась Джейн. Она встала у порога, холодно глядя на своего дядю.

-- Читаете, дядя Кларенс?

-- А?.. Э... А... Да. Я просто просматривал "Уход за свиньями" Уиффи.

-- Значит, у вас хватает совести читать в такое время? Так-так! Вы когда-нибудь читали вестерны, дядя Кларенс?

-- Что? Вестерны? Нет. Никогда.

-- Жаль. Я как раз читала позавчера вестерн и надеялась, вы сможете мне объяснить то, чего я не поняла. Что один ковбой сказал другому.

-- Да?

-- Этот ковбой, первый ковбой, сказал другому, второму ковбою: "Так тебя и растак, Хэнк Спайвис! Ты подлый, гнусный, двуличный, паскудный скунс!" Не можете ли вы мне объяснить, дядя Кларенс, что это такое -"подлый, гнусный, паскудный скунс"?

-- Боюсь, что нет, дорогая.

-- Я думала, вы должны это знать.

-- Нет.

-- Значит, нет?

Она вышла из комнаты, и лорд Эмсворт снова принялся за своего Уиффи.

Но вскоре он забыл о книге, лежащей на его коленях; лорд Эмсворт невидящим взглядом, в мрачном раздумье глядел перед собой. Он снова переживал только что закончившуюся сцену и сожалел, что показал себя не с лучшей стороны. Мысли его беспорядочно блуждали, но все же он сознавал, что мог бы предстать в более героическом свете.

Как долго предавался он этим грустным размышлениям, он не помнил. Несомненно, немало времени, потому что он заметил, выглянув из окна, что тени на террасе сильно удлинились с тех пор, как он видел их в последний раз. Он уже собирался встать и пойти поискать утешения, прогуливаясь в цветнике под окнами, но тут дверь снова распахнулась -- лорду Эмсворту, который теперь пребывал в угнетенном состоянии, стало казаться, что эта проклятая дверь только и делала, что распахивалась, с тех пор как он попытался найти уединение в библиотеке, -- и в комнату вступил Бидж, дворецкий.