— Я могу вам сказать. В санаторий имени Орджоникидзе. Что в Кисловодске.
Пономарева молчала.
— Но он, между прочим, почему-то не доехал до Кисловодска…
— Не доехал?!
Нет, она не играла. Без сомнения, она знала и была уверена в том, что муж поехал в санаторий, и в первый раз услышала, что он туда почему-то не добрался.
— Не доехал… Почему не доехал? Где он?
— А ответы на эти вопросы мы не могли бы получить от вас?.. Поймите, Ангелина Федоровна, ваше молчание может только все осложнить. Мы будем попусту терять время на выяснение…
— Хорошо. Спрашивайте. Я буду отвечать. Но поверьте, я не знала, что Иван… не доехал до санатория…
— Или вообще не поехал туда, — ввернул я. — Я вам верю, Ангелина Федоровна. Вы что, поссорились с ним в тот день, четвертого июня?
— Да.
— Расскажите, как все произошло. Поподробнее.
— Да ничего особенного… Я сказала, что нас пригласили в “Весну”. Иван отказался, тогда я стала одеваться и сказала, что пойду одна. Он больно схватил меня за руку и крикнул, что не пустит. Я вырвала руку, а он… ударил меня…
Она замолчала, а потом попросила сигарету. Я протянул пачку. У нее дрожали пальцы, когда она вытаскивала сигарету.
— И вы не пошли на банкет?
— Мне казалось, что у меня горит не только щека, что я вся горю. Меня в жизни никто не бил. Странно. В тот момент я почему-то стала даже уважать Ивана. Странно… — Женщина зло усмехнулась.
— Что было потом?
— Иван ушел, а я бросилась на постель и разрыдалась.
— И ваш муж не вернулся домой ночевать?
— Я молила бога, чтобы он не возвращался. Очевидно, Иван переночевал у своего приятеля…
— У какого? Вы можете предположить?
— Наверное, у Автандила. Извините. Гагуа Автандил Георгиевич. Заведующий гаражом деревообрабатывающей фабрики.
— И утром Иван Алексеевич не позвонил?
— Пятого он должен был улететь.
— У вас есть машина?
— Машина? — удивилась она. — Да. А почему вы спрашиваете?
Я и сам не мог понять, почему спросил ее об этом. Вопрос для нее был столь же неожиданным, как и для меня. Но вот он сорвался, и внезапно я отчетливо понял, зачем спрашиваю о машине. Более того, теперь я заторопился.
— Где она стоит?
— В гараже, — сказала Пономарева, — около рыночной площади.
— Сколько ключей от гаража?
— Два. Один у мужа, а другой хранится дома.
— Поехали!
— Куда?
— К вам домой. Вы возьмете ключ, и мы поедем в гараж.
Она пожала плечами. В машине я достал фотографию Галицкой.
— Взгляните на эту фотографию. Вам не приходилось прежде видеть эту женщину или встречаться с ней?
Она неохотно взяла фотографию и произнесла:
— Нет, не приходилось… Впрочем, кажется, фотографию этой женщины я где-то видела.
— Вы не ошиблись? — Мне с трудом удавалось по-прежнему оставаться спокойным,
— У меня хорошая зрительная память. Сейчас я вам скажу точно… Только сосредоточусь.
Секунды показались мне часами.
— Да, я видела фотографию этой женщины… У Святослава Павловича… Клычева…
— Он вам сам ее показывал? В связи с чем?
— Да нет же! Однажды, это было в самом начале… ну… наших отношений, я пришла к нему домой. Он куда-то отлучился, и я от нечего делать стала листать альбом, который лежал у него в секретере. Секретер был открыт, и я увидела альбом.
— И среди остальных фотографий вы увидели эту?
— Нет, фотография была другая. Но этой женщины. Да, этой.
— Вы не могли бы вспомнить, как выглядела женщина на той фотографии?
— Прошло уже три года… Но на фотографии женщина выглядела моложе. Это же естественно.
— Да, наверное.
— Другое платье… Высокая прическа… Такой башней… Но это была она. — Пономарева мягко постучала пальцем по фотографии. — Кто эта женщина?
— Ксения Эдуардовна Галицкая. Клычев никогда не упоминал в разговоре о ней?
— Нет, не припомню…
По идее мне нужно было сказать Коле Турину, чтобы он завернул на почту, где я смог бы отправить телеграмму Минхану. Он все-таки оказался прав: Клычев знал Галицкую, и письмо, которое мы нашли в ее тайнике, судя по всему, принадлежало ему; а из этого могло следовать и другое: их пути пересекались не только в жизни, но и в смерти.
— Остановите, пожалуйста, здесь, — попросила Ангелина Федоровна. — Я сейчас, быстро.
Через несколько минут наш “газик” уже мчался в другом направлении. Гаражей было десять.
— Наш третий слева, — показала Пономарева.
— Откройте его.
Я смотрел, как она неумело копается в замке… Машины Пономарева в гараже не было.