— Все на ваш вкус!.. — И посмотрел на Мендыгуль и ее подругу: — Не возражаете, девушки?
Мендыгуль пожала плечиками, а ее подруга — остроглазая девушка пет двадцати, кажется, ее звали Нина или Лина, убей меня бог, не помню, почему-то хихикнула, чем повергла в страшное смущение Колю Турина. Надо сказать, Коля чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Он постоянно поглядывал на дверь, словно боялся, что она сейчас откроется и s зал войдет его молодая жена Лида. Бедный Коля Турин! Я втянул его в это дело, даже не просветив, в чем же должна заключаться его роль. А его роль заключалась в том, что ее просто не было. Мне хотелось поговорить с Мендыгуль Оразбаевой, и я счел, что в компании это будет удобнее сделать, нежели тет-а-тет.
Официантка — воплощение радушия — ставила на стол бутылки, блюда, салатницы. А я машинально прикидывал, во что мне все это обойдется: официантка обнаружила хороший, а главное, дорогой вкус.
Через пятнадцать минут уже улыбалась не только Нина-Лина — она, похоже, начала улыбаться еще со вчерашнего дня, — но и Мендыгуль. И мне было приятно, что она улыбается.
Оркестр играл танго, старое, как чучело медведя, застывшее у входа в зал.
Мы танцевали с Мендыгуль, и я тоже ощущал себя таким же старым, как это танго и пыльное чучело.
— Я хочу сказать тост! — возвестил Коля Турин.
Ба, что делается с милым Колей Туриным!.. Он раскраснелся, глаза сверкают, галстук чуть-чуть съехал в сторону, и Нина-Лина нежно поправляет его. Господи, мне только не хватало письма в партийную организацию управления: “…Ваш капитан Шигарев в служебной командировке спаивал моего молодого мужа, неопытного в жизни человека, сводил его с женщинами и тем самым разрушил нашу молодую, дружную советскую семью…” Нина-Лина смотрит на Колю Турина повлажневшими и плывущими глазами.
— Да, Колечка, — лепечет она, — скажи тост. Ой, мне здесь так нравится!..
Это прекрасно, что Нине-Лине здесь нравится. А мне совсем не нравится. Мне больше понравилось бы очутиться сейчас в своей четырнадцатиметровой комнате в общей трехкомнатной квартире, в которой живут еще две чудесные старушки, зашторить окна, включить проигрыватель и впустить в комнату звуки музыки Вивальди. И чтобы рядом со мной сидела тоненькая черноволосая девушка по имени Мендыгуль.
— Я хочу сказать тост, — настаивает упорный Коля Турин. — Могу я сказать тост или не могу?
— А это мы сейчас узнаем, — улыбается Мендыгуль.
— Я хочу сказать, что… Ну вот, вы меня сбили с мысли.
— Ей надо было занять стойку самбиста, — замечаю я.
— Кому? — не понимает Коля Турин.
— Вашей мысли, Коля, — отвечаю я.
Он краснеет, а Мендыгуль вдруг хмурится. Видимо, ей не понравился мой сарказм.
— Что с вами, Мендыгуль? — шепчу я.
— Ничего. — Она нервно поводит плечами.
Она опускает голову. Я приглашаю ее снова танцевать, и девушка неохотно поднимается. Мы с трудом протискиваемся на площадку. Оркестр играет на совесть. Музыканты уже мокрые, но не сдаются. Идет жаркий бой, и неизвестно, кто в нем победит — музыканты или танцующие пары. Оркестр играет вальс. С одинаковым успехом можно было играть и мазурку. В зале так тесно, что все равно каждому отведены лишь его “законные” квадратные сантиметры. Для топтания на одном месте. Меня вполне устраивает это топтание.
— По телефону вы сказали, — вдруг поднимает на меня глаза Мендыгуль, — что вы мне что-то объясните?
Она хочет серьезного разговора. Увы, я тоже его хочу
— Мендыгуль, расскажите мне о Зикене Бейсееве!
— Послушайте, а ведь вы меня из-за него и пригласили!
— А если и так?
— Скажите, кто вы?
— Вы счастливый человек, Мендыгуль. Когда вам исполнится, скажем, сорок, вы сначала постараетесь собрать сведения о человеке, а потом уж придете к нему на свидание. А в двадцать лет вы идете на свидание, а уж потом интересуетесь этим человеком.
— Это мой недостаток?
— К сожалению, быстро проходящий, Мендыгуль. Я работник уголовного розыска.
Музыка продолжается. И танцы тоже. Для всех, кроме нас.
Мендыгуль стоит на моей ноге и испуганно смотрит мне в глаза
— Надеюсь, вам удобно стоять? — улыбаюсь я.
Она уже пришла в себя, и мы снова топчемся на отведенных нам квадратных сантиметрах.
— Что вы хотите узнать от меня о Зикене?
— Он вам нравится?
— А вы его видели?
— Нет. А что?
— Ничего… Я не выйду замуж за хулигана.
— Он предлагал вам выйти за него замуж?
— Сколько раз!..
— Вы вместе с Зикеном учились в школе?
— Да.
— Кто у вас преподавал историю?
— Святослав Павлович Клычев.