— Это тот Клычев, который погиб?
— Да. Какой ужас — сгорел в собственном доме!..
— Вы любили своего преподавателя?
— Конечно! Он так рассказывал!.. Девчонки даже плакали…
— Как он учился? Зикен, конечно. По истории?
— Очень хорошо. Святослав Павлович его часто хвалил.
— Вы бывали дома у своего учителя?
— Да. Очень часто. Он нас угощал яблоками, вишней. И кормил бешбармаком. Он варил его, как настоящий казах. А Зикен помогал.
— Вы знаете всех друзей Зикена?
— У него нет друзей. Собутыльники только.
— Можете мне их назвать?
— Всех?!
— Кого знаете…
— А зачем? Вы меня все время спрашиваете, но я тоже хочу знать, почему вы спрашиваете?
— Хорошо. Давайте лучше выйдем отсюда. Тут душно. А? Вам не хочется?
— Давайте! — с каким-то вызовом произнесла Мендыгуль.
Мы протискиваемся к выходу На улице после ресторанной духоты прохладно. “Весна” спряталась под защиту больших деревьев. На одной скамейке целуется парочка, на другой — вот-вот начнут целоваться..
Мы идем по дорожке, находим свободную скамейку и садимся.
— Вам холодно, Мендыгуль?
— Да, что-то знобит.
— Накиньте на плечи мой пиджак…
— Спасибо.
— Мендыгуль, я думаю, что наш разговор останется втайне?
— Если так нужно..
— Да, Мендыгуль, так нужно. Скажите, скажите, когда вы узнали о смерти Святослава Павловича?
— Когда?.. Пятого июня. Рано утром. У нас был воскресник Я прихожу, а он уже сидит на ступеньках.
— Кто “он”?
— Как кто? Зикен же! Увидел меня, вскочил и как закричит: “Все, Мендыгуль! Все!..” Я его спрашиваю, что значит “все”, а он руками машет и кричит: “Все! Погиб Святослав Павлович…” Я увидела, что он уже с утра выпил, и прогнала его.
— Мендыгуль, а почему вы считаете Зикена хулиганом?
— Да потому, что он следит за мной и дерется с каждым кто за мной ухаживает… Знаете, я очень боюсь.
Чего она боится, я не успел узнать. Сильный удар по голове обрушился на меня, и последнее, что я запомнил были широко раскрытый в крике рот Мендыгуль и ее огромные глаза…
…Я открываю глаза и не могу понять где я и что со мной. Качаются верхушки деревьев. Склонились чьи-то лица. Уши заложило так, словно я лечу на большой высоте в самолете. Мой взгляд натыкается на что-то ослепительно красное. Я вдруг понимаю, что это рука человека с зияющей раной. Я перевожу глаза и вижу Колю Турина, который стоит около меня и правой рукой поддерживает свою левую руку.
Около него хлопочет женщина в белом халате, а Коля Турин сконфуженно улыбается.
Через несколько минут мне уже все известно. На меня напали. Двое. Одному удалось скрыться. Другого задержали. Сейчас его крепко держат за руки ребята Сенюшкина из комсомольского оперативного отряда.
Но почему у Коли Турина ранена рука?..
…Кажется, я окончательно пришел в себя. Ага, мы едем в машине. Я провожу рукой и натыкаюсь на чью-то руку.
— Лежите, лежите, — слышится ласковый голос.
Голос Мендыгуль Оразбаевой…
— Мы едем в рай? — весело кричу я.
— Что вы говорите, Виктор Николаевич? — склоняется она.
Ясно, это мне кажется, что я весело кричу, на самом деле я еле произношу что-то невнятное вслух.
— Что, Виктор Николаевич?
— Почему у Коли ранена рука? — шепчу я.
— Он выскочил первым из ресторана, когда я закричала… Его ударили ножом.
Вот вам и Коля Турин!.. Выходит, теперь я обязан ему по гроб жизнью? А ведь нож мог попасть и не в руку…
Врачи настаивают на нашей госпитализации. Я настаиваю на том, чтобы меня отвезли в гостиницу, Коля Турин, которого уже перевязали, согласен со мной. Нас двое против всех Но мы берем верх. А где Нина-Лина? Испугалась и убежала? Врачи сдаются. Через час мы с Колей Туриным и Мендыгуль уже в своем номере.
Еще через полчаса в номер вваливается майор Сенюшкин и говорит, что задержанный парень — это Зикен Бейсеев.
Мендыгуль Оразбаева краснеет и опускает голову…
11
— Я ведь и не хотела потому выходить, — виновато говорит Мендыгуль, — что видела Зикена и его приятеля. Они сидели за столиком по диагонали от нас. Слева.
Так, по диагонали, слева… Справа веселились офицеры, слева… Слева сидели два парня. Один — с копной рыжих волос — в пиджаке и ярком галстуке. Другой — черноволосый, в белой рубашке с расстегнутым воротником. Зикен Бейсеев,
— А как они вышли вслед за вами, это вы тоже видели? — раздраженно уточняет Сенюшкин.
Безусловно, он мало огорчится, когда я наконец уеду из Салтановска. Ему только недоставало. Чтобы меня и Колю Турина прикончили здесь!..