— И часто с ней подобное случалось? — спросил Минхан.
— При мне раз пять было, — подумав, ответил Лютенко. — Должен сказать, — продолжал Всеволод Константинович, — в последнее время в ней что-то изменилось, это бесспорно. Понимаете, она не хотела выходить из дома. Два раза подряд она брала бюллетень, хотя была скорее всего здорова, Я предлагал ей пойти в ресторан, в кино, на ипподром, но Ксения всегда отказывалась.
— На ипподром? — переспросил Полковник. Он встал и начал медленно расхаживать по кабинету.
Лютенко как зачарованный следил за каждым его движением.
— Да, — наконец, ответил он. — Я с ней даже сам один раз съездил. Ксения часто любила там бывать.
— Не понимаю, — Полковник удивленно взглянул на него. — Значит, она обычно без вас бывала на ипподроме?
— Да… — пробормотал Лютенко.
— Простите, — вмешался Веня, — а вы откуда знаете, что она там бывала, если сами с ней не ездили, кроме одного раза?
Всеволод Константинович смущенно вертел в пальцах спичечный коробок.
— Вы что же, следили за ней? — догадался Веня.
— Да, да! — вдруг выкрикнул Лютенко. — Я подсматривал за ней! И видел, как она дважды садилась на площади Свободы в такси. Ну… Я тоже сел… в другое такси… И поехал за ней. За ними, — неожиданно поправился он. — Понимаете, она не одна ездила на ипподром, а с мужчиной…
— Оба раза с одним и тем же? — уточнил я.
— Да.
— Вы обратили на него внимание? — спросил Полковник — Ну, на какие-либо отличительные приметы в его внешности? Маленький или высокий? Размахивает руками?.. Что-нибудь в этом роде..
— Так, постойте, ведь он хромает, — удивленно сказал Лютенко, — конечно же, хромает! Знаете, волочит правую ногу. Я много лет работаю на сцене Я привык обращать внимание, как люди ходят. Вот вы, например, идете, прижимая левую руку к боку, Верно?
Полковник действительно так ходит..
— Всеволод Константинович, — сказал я, — вы думаете, что Галицкая обманывала вас с этим человеком?
— Вы имеете в виду нечто интимное? — уточнил он, краснея. — Нет, что вы! Он же совсем старый, седой!..
Здрасьте вам! Седой… Вот уж большая рыба в маленькую сетку!
— Ну, если ревность вас не мучила, — равнодушно протянул я, — вы могли бы и поинтересоваться у Ксении Эдуардовны, кто был этот человек и почему она предпочитает ездить на ипподром с ним, а не с вами?
— Нет, — вздохнул Лютенко. — Ксения тогда подумала бы, что я слежу за ней.
Гм… странная логика… Как будто так не было на самом деле.
— А вы не могли ошибиться?
— На ней был клетчатый плащ, — помолчав, грустно ответил он.
— Ну и что? — возразил я.
— Видите ли, этот плащ я сам подарил ей. Такого больше я ни разу не видел у нас в городе. Я привез его из Москвы, купил в комиссионном магазине.
— Всеволод Константинович, — заговорил Полковник. Он уже вернулся к столу, сел. — В квартире Галицкой мы обнаружили тайник…
— А-а, — небрежно перебил он, — в шкафу?
— Да.
— Я его сам сделал! Я же вам говорил, что Ксения отличалась некоторыми странностями в поведении. Однажды она пристала ко мне: “Сделай мне тайник! У каждой женщины должен быть свой тайник”. Я и сделал, я вообще люблю делать всякие там пустячки своими руками Ксения знала об этом, вот я и сработал ей этот тайник. Но он такой простой, элементарный! Разве это тайник? Так, действительно для пустяков, для всяких женских дел. Крупную вещь туда положить нельзя было, даже книга большая вряд ли уместилась бы!..
— Как вы считаете, Ксении Эдуардовне и в самом деле мог понадобиться тайник для каких-то целей? — спросил Минхан.
— Не знаю, — пожал плечами Лютенко. — Как-то я пришел к ней, открыл дверь своим ключом, она не слышала, как я вошел. Увидела меня и что-то быстро спрятала под подушку, помню, рассердилась и даже прогнала, заставила уйти на кухню. Верно, ей что-то не хотелось показывать мне. Не знаю… Честно говоря, я этому не придал значения, мы с ней тогда не ссорились. Я и не вспомнил бы, не спросите вы меня.
— А когда этот случай был?
— Примерно месяц назад…
— Всеволод Константинович, — снова вступил я, — а с Клычевым Ксения Эдуардовна разговаривала по телефону при вас?
— С кем? — удивился он. — Какой Клычев?
— Клычев — родственник Галицкой, — не моргнув соврал я.
— Нет, — недоверчиво покачал он головой, — у нее не было родственников. Она же сирота!,
Мы все же знали больше, чем он. Нам было известно, что у Галицкой имелся родственник, которого звали Эдуардом Тимофеевичем Колесниченко Впрочем, за прошедшие двадцать пять лет с того дня, когда он взял малолетнюю Ксению из детского дома, много воды утекло — Эдуард Тимофеевич мог и умереть, И поэтому ничего удивительного в том, что Галицкая вообще не говорила о нем Лютенко. С какой стати?.