- Нападение в метро? - глухо спросил Шефер.
- Именно, - кивнула баронесса фон Майер. - Кто-то или что-то напало на пассажирский состав. Погибло несколько десятков человек, об этом писали все газеты. Подробности в прессу, к счастью, не просочились, но суть такова: людей просто загрызли насмерть, а на обшивке вагонов остались следы чудовищных зубов.
- А бритиши списали все на бедных ирландцев! - воскликнул Шефер. - Об этом я тоже читал.
- Вы правы, Фридрих, - кивнула Зельда. - Но правительство Соединенного Королевства посчитало этот вариант наиболее реалистичным. Вы просто еще не знаете, что предлагалось до этого.
- И что же? - спросил я.
- Обвинить во всем шпионов и диверсантов Германской империи, - ответила девушка.
- Вот ведь подонки! - вновь возмутился Шефер.
Шрёдер поддакнул, я же решил пока промолчать, просто кивком поблагодарил Зельду за неприятный, но необходимый ответ.
- К счастью, британский агент Лиги наций настоял на пересмотре решения, - добавила баронесса. - В противном случае это могло бы рано или поздно привести к войне между нашими странами.
- Она все равно когда-нибудь будет, - сокрушенно вздохнул Шрёдер.
- Возможно, - просто кивнула Зельда. - Но это не значит, что нужно ее ускорять.
- И что произошло дальше, баронесса? - уточнил Шефер.
- Поступило еще одно предупреждение от «Медных воронов», - баронесса помолчала. - Их следующей целью стал Рихтерберген.
В кабинете повисло гробовое молчание. У каждого на языке вертелся один и тот же вопрос, но никто не осмеливался задать его вслух. Зельда, очевидно, ждала какой-нибудь реакции, хотя наверняка прекрасно понимала, что каждый из нас томится в интриге.
- Вне всяких сомнений, они уже привели свою угрозу в исполнение, - я первым решился нарушить молчание. - Но лично для меня странно другое: не слишком ли много событий произошло за последние несколько дней?
- Именно! - поддакнул Шефер. - Сначала бойня в порту, потом вервольф на аэровокзале и, наконец, сегодняшний инцидент в парке аттракционов.
Видно было, что баронессе нелегко дался этот вопрос - она наклонила голову, скрывая взгляд, и некоторое время молчала.
- Чиновники Лиги наций не верили, что дело может настолько усложниться, - наконец решилась ответить Зельда. - После бойни в порту они направили меня в Рихтенберген с целью раскрыть диверсионную ячейку «Воронов» и... по возможности, предотвратить новые нападения.
На девушку было жалко смотреть. Еще недавно она сохраняла гордое спокойствие и равнодушие, сейчас же она, казалось, готова была расплакаться.
- Бедная милая фройляйн, - попытался разрядить атмосферу Карл. - Неужели в Лиге наций не понимают, что посылать одну юную девочку на борьбу с международными террористами - это безумие?
Зельда вскинула голову, не зная, как реагировать на слова Шрёдера - оскорбиться или принять их как успокоительную пилюлю.
- Смею заметить, - осторожно вставил Фридрих, - «юная девочка» убила двухметровую тварь.
- Кое-чему нас все-таки учат, герр Шефер, - улыбнулась баронесса фон Майер.
- И не сиделось вам дома, фройляйн, - с напускной строгостью проворчал следователь. - Все-таки представительница известного, уважаемого дворянского рода - и вдруг скачет по портовым городам, расстреливая чудовищ.
Последняя фраза Шефера окончательно всех расслабила и заставила рассмеяться.
- Интересно, а как там наш... эээ, пленный? - спохватился Шрёдер.
- Вы правы, Карл, - кивнул я. - Не мешало бы и проверить.
- Шварц! - гаркнул Шрёдер, зовя полицейского, дежурившего за дверью. - Доктора Валленштейна ко мне!
Спустя пару минут явился худощавый плешивый доктор в пенсне и с козлиной бородкой. Он был в плотном зеленом халате, а в правой руке держал защитную маску с клювом.
- Вызывали, герр Шрёдер? - сухим, надтреснутым голосом поинтересовался врач.
- Герр Валленштейн, - кивнув в знак подтверждения, обратился к нему Шрёдер, - что вы можете сказать относительно убитого юноши?
- Он жив, герр Шрёдер, - спокойно сказал доктор.
- Что-о? - одновременно выдохнули мы все.
- То есть, не в привычном понимании этого слова, - уточнил Валленштейн. - Его организм будто в глубокой, с позволения сказать, заморозке. Все жизненные процессы замедлены настолько, что нам едва удалось обнаружить их. Пульса почти нет, дыхания тоже. Но смею вас заверить, что этому пациенту еще очень далеко до кладбища.