Выбрать главу

— Снова ты ревёшь, дура. Сама виновата, моделью она захотела быть... Ну ладно, ладно, я погорячился. Извини. Мусор, сука, наехал. У меня ведь УДО, я от этой падлы завишу. Так гад знает. Постоянно унижает, напоминает, за что сидел. Хочет, чтоб я корешей ему посдавал. А хрен ему с маслом и вазелином! Влад «Цепеш» стреляный воробей, всему уже научился. Да и не барыжу я больше, иным делом занят.

Преступник злобно рассмеялся. Сплюнул. Снова посмотрел на пленницу, изучающе. Задумался о чём-то. Заговорил через пару минут:

— Ну извини, извини. Чего ты ревёшь так? Я ведь ногами-руками не бил, так, к плётке приучал... Ну не реви. Знаешь, что за такое на Юге делают?

— Ч-что?

— Прижигают грудь. При этом только одну. Сосок, он самый чувствительный. Шрам небольшой, в глаза не бросается, особенно если иглой или шилом, а вот боль ужасная. Я же у тебя не такой. Добрый.

Девушка сглотнула и перестала плакать. Подняла глаза на своего мучителя и в сердцах выкрикнула:

— Ты злой! Злой жестокий урод! Я тебя ненавижу! Садист, пи...

Мощный удар по щеке наотмашь отбросил Валю к стене и заставил замолчать. Плакать она больше не могла.

— Ну вот что ты сразу так? Все вы, суки, так. Стоит один раз по морде дать — сразу «сволочь», «урод», даже «чмо». А я исключительно в воспитательных целях. И вообще. Вот злой, да?

— Злой. Злой и жестокий.

— Хорошо. Тебе что-нибудь нужно? Подумай, чего ты хочешь?

Девушка уставилась в непонимании на Влада. Долгое время просто смотрела, часто моргая. Потом решилась заговорить:

— Т-ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Говори, что тебе надо здесь и сейчас. Ну, кроме свободы.

— Нууу... Ночью было очень холодно, я замёрзла и долго не могла согреться. Тут ледяные стены и пол, ещё и металл холодит. Может...

Мужчина улыбнулся, встал и вышел. Вернулся минут через десять с пледом. Подошёл и набросил его на плечи девушке даже с некоторой нежностью. Потом постоял, посмотрел в её испуганные удивлённые глаза, погладил по волосам. Отошёл и придвинул диван поближе, чтоб девушка могла не только руками до него дотягиваться, но и лечь на ночь.

— Злой и жестокий, говоришь. Можешь спать на диване. А плед, считай, подарок... Всё, утром приду. Начнём искать на тебя покупателя.

Уже когда похититель был у лестницы, Валя его окрикнула:

— Стой.

— Ну, что ещё?

— Спасибо. За плед и диван.

***

Утром Валя проснулась сама. Влад сидел на краю дивана с ноутбуком и разглядывал девушку, явно стараясь не разбудить. Взгляд у него был заинтересованный и какой-то растерянный, даже немного детский. Пленница села, подтянула ноги под себя и как могла прикрылась пледом. Мужчина в ответ только улыбнулся, бить не стал, хоть плётка и лежала у него возле правой руки. Заговорил:

— Ты милая, когда спишь. Парень есть?

— Н-нет. Я даже не целовалась ни разу.

— Ух ты! Ну прям принцесса. Что так? Принц не на том скакуне был?

Влад злобно рассмеялся, а Валя покраснела, потупив взгляд, и стала разглядывать наколки на руках мужчины. Он продолжил:

— Ну, не хочешь — не отвечай. Мне плевать. Давай, лучше расскажи, что умеешь. Ну, готовить там, крестиком вышивать, ухаживать за собакой. Я на тебя прайс составляю. Может, продам какому-нибудь шейху, будешь наложницей даже в хороших условиях. Английский знаешь?

— Знаю.

— Ага, плюс пятьсот баксов. Что по остальным? Ну, готовка-крестик.

Девушка попробовала не отвечать, но рука бандита потянулась к плётке. Тогда Валя затараторила:

— Готовить умею. Хорошо, даже очень. Бабушка научила. И вязать. И вышивать крестиком. И убираться люблю. Я вообще много что умею...

— Ну-ну.

Мужчина снова зло рассмеялся. Потом посмотрел на грустное лицо, попробовал его погладить. Пленница дёрнулась.

— Да не бойся ты. По лицу больше бить не буду. Не в духе просто вчера был. Сначала в магазине разгрузка чёртовых ящиков. Ненавижу эту работу. Но больше никуда не берут — сиделец, чего ты хочешь. Потом мусор. Ну, мент, надзиратель мой по УДО. Вот и снял злобу на тебе. Но по лицу больше бить не буду...

Помолчали.

— Бабушка, говоришь, научила. А родители что?

— Нет у меня их. Умерли, когда маленькой была. Бабушка воспитывала, а с полгода как и она ушла. Нет у меня больше никого...

— Сирота значит... Ну, бывает. Это хорошо, искать меньше будут. Друзей просто нахрен пошлют в ментовке и всё. Никакого шума... А из сирот, кстати, самые дельные люди вырастают. Я вот сам из детдома. Закалился там. Характер воспитал. И первые шаги во взрослую жизнь сделал. Ну, алкашка, тёлки, курево...