— Да, — Лань Сичень кивнул, — Здесь скрыта какая-то история. Которую мы пока еще не знаем. И думается мне, это печальная история.
Вэнь Цин осмотрела отрубленные конечности.
— Это и мужчины и женщины, — сказала она, — Отпилили чем-то очень острым. Очень быстро, молниеносно.
Вэй Усянь почесал голову.
— Возможно, мы ищем не там…
— Что ты имеешь в виду? — спросил Цзян Чэн.
— Возможно, нужно искать не в обертке, а в содержимом. Обертка — это просто обертка.
— Я, кажется, догадываюсь, что ты имеешь в виду, — проговорил Цзян Чэн медленно.
Вэй Усянь взглянул на брата.
— Есть ли еще фабрика недалеко от Худи Юй?
Лань Сичень кивнул.
— Пошлю запрос.
========== 17. Дело о музыкальной шкатулке: Окончание ==========
Цзян Чэн стоял, пошатываясь, около входа на фабрику, где раньше производили печатные машинки и музыкальные шкатулки.
— Не знаю даже — смеяться или плакать. Столько дней потратили — и это место было так близко.
— Сколько опиума ты выкурил вчера? — спросил Вэй Усянь.
— Мне хватило.
Вэй Усянь наклонил голову.
— Я вижу.
— Скажешь что-нибудь, от чего мне должно стать совестно?
— Нет. Просто думаю, тебе стоит отправиться домой бай-бай, — произнес Вэй Усянь с издевкой.
Цзян Чэн отлепился от стены и послушно пошел в сторону улицы.
— Однако, он послушный, — сказал сам себе Вэй Усянь, глядя на удаляющуюся спину брата.
Лань Сичень рядом тяжело вздохнул.
— Он опять пойдет в опиумную курильню.
Вэй Усянь закрыл глаза.
Сегодня они взяли с собой Вэнь Нина — Вэнь Цин настояла. Нечего прохлаждаться и впустую есть чужую еду. Вэнь Нин ходил тихо и робко и пугался каждого шороха. Как собака, которую постоянно били.
Они только подходили к фабрике, но уже ощущали исходящий от красно-кирпичного здания чудовищный смрад. Огромное помещение в десяток ли пустовало. Металлические детали и куски бумаги валялись тут и там. И разбросанные гниющие части тел. Вэй Усянь достал платок и прикрыл нос, остальные поступили также.
— Ужас какой, — проговорил он, еле сдерживая тошноту, — Что тут вообще происходило?
Лань Ванцзи прошел чуть вперед.
Вэй Усяню даже жаль его стало — такой чистый, белоснежный, и в этом гнилом насквозь месте.
Эхо в помещении билось в стены, как сердце в клетке. Где-то отдаленно лязгал металл, и то ли девичий, то ли мальчишечий голос что-то неразборчиво напевал. Вэй Усянь подал всем знак спрятаться.
Они ждали довольно долго — лязг металла и шаркающие шаги приближались, но медленно. Песенка становилась громче.
— Я иду, куда глаза глядят… Я иду и никуда не иду… И ты не вернешься. И не найдешься. Я иду, куда глаза глядят… Где мое сердце? Сердце Мянь-Мянь забрали, сердце Мянь-Мянь забрали…
Это была девушка. Когда-то довольно красивая, но сейчас она выглядела полным чудовищем. Ее высокое и неповоротливое металлическое тело двигалось урывками, с трудом. У нее была человеческая голова с грязными встрепанными волосами. Внизу шеи проходил чудовищный разрез-шрам, криво подшитый нитками.
— Что это такое? — одними губами спросил Вэй Усянь.
— Магия. Запретная, — шепотом проговорил Лань Сичень.
Мянь-Мянь затихла, как будто услышав их.
Вэй Усянь тихо выругался, боясь пошевелиться.
— Я отвлеку ее, — проговорил он и взял рядом валяющуюся железную балку, — А вы уходите и приведите помощь. Ее надо поймать.
— Я пойду последним, — вдруг проговорил Вэнь Нин.
Мянь-Мянь внезапно завыла. Вэй Усянь вытаращил глаза.
— Хорошо.
Лань Ванцзи сжал ладонь на плече Вэй Усяня. Лань Сичень тихо собрал несколько деталек и гвоздей и соорудил из них «ищейку». Он направил «ищейку» в сторону Мянь-Мянь. Мянь-Мянь увидела «ищейку» и заплакала.
— Какая ты хорошенькая! Ты пришла к Мянь-Мянь? Мянь-Мянь любит кошечек! Иди ко мне, иди!
«Ищейка» стала прыгать около Мянь-Мянь, не давая ей себя потрогать. Вэй Усянь покрепче взял балку. Краем глаза он видел, что два белых промелька исчезли в дверном проеме.
Вэнь Нин медленно шел спиной вперед и пристально смотрел на Мянь-Мянь. Мянь-Мянь отвлеклась от «ищейки» и подняла голову, замерев. Вэй Усянь подкрался к ней сзади и ударил ее по железной голени. Раздался оглушительный скрежет металла о металл, настолько сильный, что в ушах еще долго отдавался звон. Мянь-Мянь слегка покачнулась. Вэй Усянь вздохнул.
— Я не продержу ее долго! — прокричал Вэнь Нин и побежал к выходу.
Мянь-Мянь пошевелилась. Вэй Усянь ударил ее снова. Она медленно обернулась к нему и наклонилась.
— Зря, — сказал Вэй Усянь и ударил ее по голове. Ноги Мянь-Мянь подогнулись, и она с чудовищным грохотом упала на пол.
Вэй Усянь пошел исследовать зал и искать чем можно было бы связать Мянь-Мянь. Веревку он нашел быстро и плотно привязал несчастную девушку к столбу.
Он почти час ходил по помещению, осматривая его. Выпотрошенных тел было много. Но еще больше отдельных частей тел. На конвейерной ленте под тонким и острым, в застарелой крови, ножом лежали части тел: руки и ноги, иногда головы. И голова с отрезанными ушами и вытащенными глазами. Над всем вились мухи. Желтоватая гниль была повсюду.
Когда Мянь-Мянь увезли, Вэй Усянь долго ходил по улице в задумчивости. Цзян Чэн где-то пропадал, но голова у Вэй Усяня и так болела от всего происходящего — впихнуть в нее еще и мысли о Цзян Чэне было равносильно самоубийству.
— Кто эта девушка? Мянь-Мянь? — спросил он, вернувшись в штаб.
— Внебрачная дочь Цзинь Гуаньшаня, предыдущего главы Ланьлин Цзинь.
— А…
— Да, фабрика тоже когда-то принадлежала Ланьлин Цзинь.
— То есть кто-то создал это несчастное существо с помощью запрещенной магии и потом отправлял нам «подарочки»?
Лань Сичень в раздумьях сжал губы.
— Мне кажется, это два разных человека. И цель была показать нам Мянь-Мянь.
— Она охотилась на людей?
Лань Сичень покачал головой.
— Вряд ли.
— Внутри нее была пустота, — сказал Лань Ванцзи, что-то набирая на телексе, — Она потрошила трупы и внутренние органы из них помещала в себя.
Вэй Усянь открыл рот от осознания чудовищности того, что с бедной девушкой сделали.
— Мы не можем пойти к Цзинь Гуаньяо и просто предъявить обвинение в содеянном. Если он замешан в том, что случилось с Мянь-Мянь, то сделает все, чтоб уничтожить ее. И мы останемся ни с чем.
Лань Ванцзи кивнул:
— Да. Мянь-Мянь и жертва и улика. Пока придется выждать.
========== 18. Шесть лет назад: Пепел и снег ==========
Пятое ноября Вэй Усянь ждал понуро: их не то, чтобы насовсем выгнали из Гусу, но на несколько недель отстранили. И все младшие Цзян и один Вэй получили взбучку. Вэй Усянь ходил по струночке. Цзян Фэнмянь все-таки подарил ему подарок: настоящую лодку и племенную лошадь. В прошлом году ему подарили меч. Как и Цзян Чэну, хотя он и был на год младше. Они оба отправлялись в Гусу, потому должны были быть при мечах. Цзян Чэну меч достался фамильный. А Вэй Усяню изготовили новый, и он сам придумал для него название. Совершенно нелепое.
После смерти матери Цзян Чэну достанется и кольцо. Или оно достанется цзецзе… Вэй Усянь помотал головой, выбрасывая из нее мысли о том, кому что достанется.
Он знал, что являлся сиротой, он помнил маму, но отрывками. И он помнил голодные одинокие дни. А потом появился Цзян Фэнмянь. А еще Вэй Усянь помнил, что та встреча с Цзян Фэнмянем была не первой. Он иногда приходил к матери, и они долго говорили. Иногда он брал его мать за руку. Вэй Усянь стоял в детском деревянном манежике и смотрел, как под тусклым светом лампы его мать отворачивалась и вытирала слезы. А Цзян Фэнмянь что-то говорил тихим голосом.