Страшное дело — ждать.
Я стоял на палубе и считал минуты до того, как ангелы пристреляются. Тогда с нашей стороны начнутся первые потери. Этого никак было не избежать, и это самое гадкое. Ритмично звучали контрабасы и барабаны, заиграли флейты и лютни, но даже столь слаженный оркестр не вызвал у меня радости.
Флот и Энграда втянулись в такое адское месиво, в такой массированный обмен боевыми заклятиями, что я даже немного растерялся, потому что мне еще не приходилось такого видеть. Тысячи огненных шаров с гулом полетели в Энграду, и взрывались на защитном поле так ослепительно, что мне резало глаза. Осадные ячейки в телах валастаров высвечивало яркими вспышками зарождавшейся от музыки магии. Большая часть огненных шаров гасла в море, заставляя воду вокруг горы кипеть.
Гору прикрыло облаком пара почти по самую вершину, и тут же Барэлл скомандовал:
— Маневр влево!
«Маневр влево!» — подхватили капитаны валастаров и матросы.
И валастары, работая правыми ластами, уплыли на сотню метров левее от исходных позиций. Уплыли очень вовремя. От ледяных глыб, шлепнувшихся в воду белыми камнями, удалось уйти в последний момент, и я с облегчением выдохнул. Если льдина такого размера прилетит валастару в башку, он забьется в конвульсиях и утонет от травмы мозга, потеряв всякую способность контролировать тело.
Если преимущество врага было в прочности щита, то наше преимущество было в мобильности. Валастары не очень маневренные звери, но в их горячей крови кипел адреналин, обеспечивая им мощную линейную подвижность. Нам удавалось сбить ангелам прицел и снова вынудить их пристреливаться.
Положение крепости не менялось, а значит, мы могли осыпать врага заклятиями и не получать серьезных повреждений.
— Отлично! — Барвэлл вдохновленно стукнул кулаками по ограде. — Такими темпами мы снимем щит меньше чем за час.
Это радовало, но отсутствие Алландела на поле боя внушало тревогу. «Ну где ты прячешься, сука?» — подумал я, хмуро вглядываясь в пространство вокруг горы. Он мог мановением ладони потопить весь наш флот, но почему-то этого не происходило. Возможно, он боялся меня, а возможно планировал что-то гадкое.
Возникло у меня предположение, что если Алланделу снести голову — Маша станет прежней. Хоть я не питал в этой идее уверенности, попробовать стоило.
Из тумана в нас полетели стремительные ледяные снаряды, по форме напоминавшие наконечники стрел. Я оценил их траекторию, и понял, что ангелы зачем-то били дальше, чем находился флот.
— В трюм, живо! — крикнул Барвэлл, и матросы послушно рванули в укрытие, но не всем удалось успеть.
Я тоже растерялся и не среагировал вовремя — больно быстро все произошло.
Это оказались не просто ледяные стрелы.
Они рванули над валастарами будто кассетные бомбы. Воздух задрожал, и защитные поля накрыло градом из ледяных осколков, пустивших по поверхности полей круглые волны электростатических разрядов.
Мне казалось, что осколки не возьмут защиту с первого раза, и я удивился, когда у уха что-то шумно прожужжало. Чуть дальше, на палубе, взвыл от боли раненый матрос — шипастым осколком льда его руку разорвало в кровавое месиво.
Валастар взревел и дрогнул. Я увидел на его теле отверстие, из которого бурая кровь била фонтаном. Ледяной еж врубился в тело валастара сантиметров на тридцать, вызвав у животного острейшие болевые ощущения.
Стало ясно, что именно задумали ангелы. Они не собирались пытаться обезвредить экипаж, работая по площадям. Они хотели дезориентировать валастаров, породив хаос в формации флота, и таким образом снизив кучность и точность обстрела. При всех своих достоинствах валастар оставался живым существом, причем с довольно низким болевым порогом, и ангелы это знали.
Если у них получится, то мы будем обстреливать Энграду безрезультатно. Сначала валастаров выведут из строя, а затем накроют нас ковровыми осколочными льдинами. Крылатым даже из крепости вылезать не придется.
Валастаров из-под такого огня не увести, и все пошло совсем не по плану. Мы надеялись вести бой на истощение, но такими темпами валастаров перебьют раньше, чем орки закончат ночные пьянки. А если флот потопят, не факт, что я справлюсь в одиночку. Пусть в моем распоряжении находились все элементы циферблата, песочные часы остались у Алландела, и никто не знал, где именно они находились.