Впервые Лена поняла разницу между жизнью и смертью.
Жизнь – это поймать злодея.
Здесь и сейчас.
Все прочее – смерть.
17
Ее следующий шаг был ошибкой. Большой ошибкой. И эта ошибка содержала в себе другие, которые неумолимо и безжалостно, словно злокачественные клетки, множились с каждым последующим шагом. Она не позвонила в полицию. Она бросилась преследовать подозреваемого на гидроцикле. Она оставила телефон в залог гидроцикла и сообщила смотрителю свой личный код, чтобы он позвонил в полицию.
Всматриваясь в маленькую, но растущую точку, Лена думала только о том, что вот-вот погибнет, преследуя убийцу, а на берегу какой-то незнакомец будет медленно стирать, одну за другой, картины ее жизни. В первую очередь те картины, что с Францем Хансеном.
Их поездка в Исландию. Посещение замерзшего водопада Гюдльфосс. Его глаза, когда он смотрел на нее. Что вообще с ними случилось? Это из-за него она чувствовала себя намного старше своих тридцати двух лет. Жизнь, которую они могли бы прожить вместе. Дети, которые у них могли бы быть. Но ее «миссия» или, скорее, слепая решимость «навсегда покончить с преступностью», и сделать это в одиночку, а не с сопровождающим ее профессором, заморозила все эти мечты, превратив их в ледяные струи водопада. Гонясь на гидроцикле за маньяком, Лена хотела, чтобы море смыло глупые амбиции. Она отменит принятые решения и крикнет на весь мир:
– Подожди!
Услышал ли ее кто-нибудь?
День стоял совсем не для хождения под парусом – умеренный ветерок едва тревожил морскую гладь, и волны не мешали всматриваться в даль. Береговая линия исчезла из виду, телефон – ее единственное оружие – остался в руках парня, сдававшего напрокат гидроциклы на пляже Сан-Марко. Он и ответит на следующий звонок Маноса. А ее уже не найдут. Убийца направлялся на север, к маяку Арменистис. Лена надеялась, что он избежит волн, поднимаемых ветрами в проливе между Миконосом и Тиносом, и возьмет курс на виллы над Хулакией. Но точка продолжала увеличиваться и находилась теперь как раз под маяком.
«Заброшенное, безлюдное место. Такое может выбрать только тот, кто виновен…»
Приближаясь к берегу и торопливо обдумывая дальнейший план действий, Лена сбросила скорость. «Итак, противостояние. Что делать?» Вариантов не так уж много. Противник не очень силен физически, но привычен к насилию. Значит, нужно держаться от него подальше. Лена повернулась, проверяя, насколько быстро сможет убраться отсюда. Получилось слишком резко.
Набежавшая волна ударила сбоку и перекатилась через гидроцикл. Мотор сбился и умолк. Лена потянулась к стартеру… повернула… Раз… еще раз.
Ничего.
– Чтоб тебя! – вскрикнула она.
Еще одна попытка… еще. Безнадежно. Двигатель залило водой. «Я ведь совем одна – а если он вернется? – подумала она. – Ему не понадобится скрытое от глаз помещение. Не нужно будет накачивать меня наркотиками и исполнять смертельный ритуал. Он знает, что я поняла». В своем воображении Лена видела, как он, млея от восторга, стреляет в своих жертв из подводного ружья. «Если он придет, то для того лишь, чтобы убить меня».
Лена знала, как запустить залитый стартер, но сейчас ей было не до этого. Все ее мысли, все внимание сосредоточилось на нем. Человек, убивший Билла Кейси, развернулся примерно в двухстах метрах и, описав широкую дугу, направил гидроцикл в ее сторону.
За доли секунды ее запаниковавший разум перебрал все варианты. Можно попробовать завести мотор. «Ждать здесь слишком опасно».
Лена посмотрела в сторону берега – до него было, похоже, около ста метров. «Надо уходить…» Она быстро застегнула кожаный ремень на четвертую дырочку и прыгнула в воду.
Широкие белые брюки и голубая шелковая блузка, кожаный пояс и кожаный же браслет моментально промокли и потянули вниз. И все же, слаженно работая руками и ногами, Лена быстро проплыла половину пути. «Успею!» Однако одного взгляда назад оказалось достаточно, чтобы осознать очевидное: скорость гидроцикла намного больше. Разделявшее их расстояние в двести метров теперь сократилось до ста.
«Еще одна ошибка!»
Если уж умирать, то можно было бы выбрать место покрасивее. Миллионы лет образования скал так и не сделали северо-западное побережье Миконоса привлекательным настолько, чтобы стать туристическим объектом. Притулившийся на краю скалы маяк представлял собой приземистую заброшенную лачугу со сторожевой башней, которая напоминала полуразрушенный минарет. «Господи, вот тут я и умру!»
Собравшись с духом, Лена набрала в легкие столько воздуха, сколько смогла, и устремилась к берегу. Только бы добраться до суши, а уж дальше она знает, что делать. Пробраться через камни к скале. Взобраться на скалу с такой ловкостью, как если б она росла на ней. И, оказавшись там, крикнуть во весь голос. К тому времени у маяка уже соберутся люди – полюбоваться закатом.