– Или не появится.
– Или не появится, – послушно соглашается. – Но это не означает, что не стоит пытаться. Во-первых, ты не знаешь, что будет завтра. И это не всегда есть плохо. А во-вторых, не каждый готов с уверенностью ответить на вопрос, из-за чего его так штормит.
– Например?
Сама Лина молчит о том, что каждый день повторяет, как мантру, важность наличия работы и денег. Молчит о том, что каждое утро проходит под фразой «только сегодня я поверю в себя и буду продолжать бороться»; что подъём с кровати приравнивается к забегу на пятьдесят километров. Что мысли о будущем строго под запретом, а движение происходит от точки к точке. Потому что всё это происходит только сегодня.
– Да откуда я знаю?! Может, проблема у человека в ощущении собственной ненужности. Или в разбитом сердце. Или в осознании беспомощности. Нет никакого идеального рецепта, и не будет! Понятно?!
Дверной звонок разбрасывает спорщиков в разные стороны. Хмурый курьер, не поднимая взгляда, отдает заказ, отсчитывает сдачу и не подозревает, что только что предотвратил возможную ссору (плавный переход на удары по больным местам как никогда близко).
– Пицца прибыла. – Антон быстро переключается, накрывает на стол, приносит напитки из кухни и переводит изображение с ноутбука на висящий на стене телевизор. Набрасывает на Лину плед в знак примирения и с гордостью выставляет купленную недавно пепельницу. – Ещё что-то нужно, или всё готово? – Скептически рассматривает обстановку, воссоздавая в голове идеальную картинку. – Человеку нужен человек. Без этого никуда. И хотя мы способны привыкнуть ко всему, наше состояние от этого не становится более здоровым… Салфетки! – Он несильно хлопает себя по лбу и выскакивает из комнаты. – Теперь можем начинать. – Антон бросает несколько штук рядом с тарелками, включает фильм и полностью погружается в просмотр.
Лина меланхолично пережевывает пиццу и варится в своих эмоциях. Вкус еды едва ощущается, а происходящее на экране практически не интересует. Она всё ещё в разговоре, прокручивает в голове реплики, пытаясь найти в них что-то полезное для себя. Стимул? Озарение? Правду? Там ничего нет.
Ей бы сейчас заткнуть уши наушниками, включить громкость на максимум и перебить поток чужим текстом, чужой энергетикой. Чтобы они заполнили вакуум полностью, не давая просочиться ничему постороннему.
Человеку нужен человек. Фраза горечью разъедает язык.
«У меня он есть». – Лина возражает сама себе и переводит взгляд на развалившегося в кресле друга. Он ест китайскую лапшу со свининой, поправляет горло чуть великоватой черной футболки и ругается, когда соус капает на плотную материю серых спортивных штанов. Такой уютный. Такой домашний. И заботливый.
Последнее слово появляется как-то не к месту, ведь забота – это не про них.
«Да неужели? – просыпается внутренний голос. – Ему что, нечем больше заняться в пятницу вечером? И правда, замкнутая девица с кучей придуманных проблем – самая потрясающая компания, лучше не придумаешь».
Лине хочется сделать что-нибудь сумасшедшее. Вышвырнуть еду, перевернуть стол, разбить кружку. Что угодно, лишь бы больше шума, взрыва, эмоций, чтобы внимание переключилось с внутреннего на внешнее.
«Интересно, люди себя начинают резать в похожем состоянии?»
Она тянется за вторым куском пиццы и внимательно изучает начинку. Есть не хочется. Думать тоже.
Антон отвлекается от фильма, откладывает в сторону палочки и внимательно смотрит.
У Лины рождается откровение. «Его заботу можно сравнить с равнодушным официантом из элитного заведения. Ты её вроде бы не замечаешь, но стоит чему-то пойти не так, как сразу хочется позвать, пожаловаться и попросить решить проблему. Как сейчас, например».
Взгляд притягивает новая пепельница, стоящая на столе. Интересно, для кого она куплена? Может, для неё? Хотя в этой квартире бывает столько людей, что сложно угадать кому, что и для чего. Вон, на подоконнике сейчас валяются забытые ноты вперемешку с текстами песен, а пакет с тренировочной формой явно не принадлежит хозяину квартиры.
Подперев голову рукой, Антон внимательно смотрит на Лину. Он зевает и понимает, что становится скучно: гостья явно находится в астрале, а фильм – вообще вне его.