Закончив разговор, Кэйла прошла из гостиной в спальню, сбрасывая свой многослойный и затейливый наряд. Абсолютно обнаженная, она прошла в купальню. Жару девушка действительно не любила, а вот воду – обожала. Поэтому она сразу встала под душ, прикрыла глаза и просто стояла, не обращая внимание на то, что делает наг.
А Шерсейн не терял времени даром – отыскал и приготовил купальную простыню и легкий саронг. Взбил бархатистую пену в чаше и, когда Кэйла открыла глаза и потянулась за флаконом шампуня, встал рядом и глубоко поклонился:
– Госпожа, вы позволите вас помыть?
– Только помыть! – выдохнула девушка, оценив парня в абсолютно мокрой набедренной повязке.
Он покрыл ее мягкой густой пеной с головы до ног, и, пока замешанная на оливковом масле и розовой воде, похожая на легкий крем масса медленно сползала с тела госпожи, Фиолетовый принялся массировать голову Кэйлы, используя ее любимый шампунь. Он даже принес в душевую зону удобную скамеечку, потому что госпожа едва держалась на ногах.
Вымыв волосы, он тщательно размассировал своей истинной все тело, радуясь тому, что иногда подглядывал в окна бань и запомнил движения банщиков. Кэйла мурлыкала, удивляясь сама себе. Матриарху полагались все доступные клану процедуры расслабления и сохранения красоты, но еще ни одни руки опытных гаремных массажистов и банщиков не доставляли ей столько удовольствия!
Закончив купание, Шерсейн на миг встал под тугие струи душа, чтобы смыть пот, потом тряхнул влажной головой и взялся старательно сушить кожу и волосы госпожи полотенцем. Потом нанес лосьон и крем, помог завернуться в саронг и вынес сонную госпожу в спальню на руках.
Ох, как билось его сердце! Как мучительно кровь собиралась в одном месте! Но змей стиснул зубы и нес свое самое большое сокровище, как пушинку.
Усадив Кэйлу на кровать, наг слегка потянул носом и сказал:
– Госпожа, в гостиную принесли ужин. Подать вам сюда?
– Неси, – махнула рукой девушка. Она бы с удовольствием сейчас свернулась калачиком и уснула, но весь день в ложе она ела только фрукты в цельной кожуре, а таких подавали совсем немного. Да и с напитками следовало быть крайне осторожной – в любой коктейль или сок могли подлить «огненную воду», а то и что похуже, чтобы развязать язык.
Наг вернулся с сервировочным столиком:
– Я все проверил, госпожа, все безопасно. Блюда с афродизиаками, миорелаксантами и снотворным я убрал вниз.
Кэйле стало любопытно. Она чуть вытянула голову и заглянула на второй ярус стола.
– В общем, так и думала, – хихикнула она, обозревая несколько красиво сервированных блюд.
Наг вопросов не задавал, но девушке захотелось с ним поделиться:
– Эти блюда я указала как «любимые» и «предпочитаемые», когда заполняла анкету гостя для Арены.
– А на самом деле? – Шерсейн склонил голову к плечу, зная, что такое положение головы делает его умильно-привлекательным.
– А на самом деле я их терпеть не могу, – улыбнулась Кэйла, – давай-ка сюда вот этот кусок мяса. Пусть они сами лопают свои креветки!
Наг, ухмыляясь, поставил на кровать столик с раскладными ножками и водрузил первую тарелку. Кэйла поначалу быстро забрасывала в себя еду, потом стала есть медленнее и наконец взглянула на парня:
– А ты почему не ешь?
– Жду, когда вы насытитесь, госпожа, – склонил голову змей, – мужчина не может есть раньше женщины.
– Здесь столько всего, – фыркнула Кэйла, – что можно накормить весь гарем. Ешь!
– Благодарю, госпожа! – наг протянул девушке салфетку, подлил сока и предложил другое блюдо, а сам стал доедать ее стейк.
Доев удивительно вкусный жульен в горшочке, Кэйла отложила ложку и посмотрела на мужчину:
– Что тебе от меня нужно?
Наг сразу отложил приборы:
– Госпожа, вы мне не поверите…
– А ты рискни, – хмыкнула Кэйла, берясь за чай.
Она уже не раз сталкивалась с попытками втереться в доверие, обаять, привязать чувствами или долгами. В ее спальню забирались и качки, и «нежные цветочки», и прожженные сластолюбцы, но этот парень выбивался из общего ряда мужчин, присланных старейшинами или конкурентами. Мало того, что наг, так еще и ведет себя так, словно ему действительно ничего не нужно. Не кокетничает, не строит глазки, не играет в обиду или несчастного забитого мальчика. Это настораживало больше откровенных попыток ее прогнуть.
Шерсейн глубоко вздохнул и признался:
– Начать придется издалека, госпожа… Вы уверены, что хотите меня выслушать?