Слишком беспечна, слишком влюблена. Смотрит восторженно, верит, что будут вместе вечно…
Так странно видеть себя спустя столько лет, вот так, вживую. Столько ошибок ещё впереди, столько глупостей в голове. Я — сейчас и тогда — два разных человека, которые никогда не смогли бы понять друг друга, а тем более подружиться, даже если бы встретились.
Я стала подходить ближе, но замерла. Странно. Я не слышала звука своих шагов. Не было даже шелеста. Я поглядела под ноги, несколько раз наступила на жёлтую этикетку из-под чипсов. Тишина. Тут же рядом валялось несколько смятых жестяных банок, у вентиляционного выхода кто-то сгрудил строительный мусор. Не помню, чтобы замечала этот бардак раньше. Наверное, он не имел для меня значения, вот и затёрся в памяти.
Кто-то тронул меня за плечо. Койот. Я поёжилась. Совсем позабыла, что в этом чудесном сне я не одна.
— Посмотри на Эмонов, — сказал он. Сказал громко. Я испуганно обернулась на подростков. — Они не могут нас слышать или видеть. — добавил Павел. — Это только воспоминание. Представь, что смотришь телевизор или читаешь книгу. Герои тебя не заметят, но и ты не в силах ничего изменить. Так что расслабься. И лучше посмотри на Эмонов, — повторил он.
Я кивнула, пряча смущение. Как же неловко, что он тут. Смотрит, оценивает. О чём думала, когда соглашалась? И как назло в детстве выгляжу так, словно собралась пугать ворон. Крыша к тому же завалена мусором. Романтика, блин. Без слёз не взглянешь. Наверное, Павел считает меня дурой, цепляющейся за детские иллюзии. И почему меня это так парит?
Вздохнув, я снова взглянула на подростков, переключила внутреннее зрение. Уже до того привыкла, что делать это не составляло труда. Увидела — рыжий пёс у Алека слегка прозрачный. Наверное, потому что мы тут ещё дети. Что-то не так было с моей лисой. Вытянутая морда, пушистые уши и… три хвоста за спиной — слегка прозрачные, как и сами Эмоны. Но почему их три, когда у меня сейчас всего один?
Я вопросительно глянула на спутника, тот пожал плечами:
— Посмотрим, что будет дальше.
Мы с ним подошли ближе, уселись на парапет в паре метров от подростков, свесив ноги вниз. Я прошептала:
— Почему мы видим Эмонов? Ведь я не могу их помнить?
— Но они-то там были. Это не только твоя память, но и их, — также шёпотом ответил мне Павел. Его тоже заворожило кружение влюблённых. Он не отводил взгляда. Может, что-то вспомнил? Что-то далёкое, приятное и давно забытое. А если мы Алеком сейчас будем целоваться? Не хотелось бы, чтобы эту сцену наблюдал посторонний.
— А что случится, если попытаться заговорить с ними? — взволнованно спросила я, пытаясь отвлечь Койота от наблюдения. — Или, например, тронуть?
— Ничего не случится, — Павел посмотрел на меня. — Рука или пройдёт насквозь, или память подстроится под твои действия.
— Это как?
— Например, если хлопнешь Рыжего по спине, то он может увернуться, или ты вдруг окажешься от него за метр, или вовсе вывалишься из воспоминания. В любом из вариантов, гарантирую, твой ненаглядный и ухом не поведёт, даже если возьмёшь арматуру. Хочешь продемонстрирую? — Койот злорадно ухмыльнулся. — Посмотришь, что будет.
Я отрицательно замотала головой. Уж очень мне не понравился его тон.
— А без Уз можно попасть в воспоминания?
— В чужие — нет. В свои — пожалуйста. Но даже не проси тебя научить, — оборвал Павел мой следующий вопрос. Его черты ожесточились: — Свихнёшься, а мне с тобой потом таскаться.
Я представила, что было бы, появись у меня шанс возвращаться в прошлое. Проживать его снова. Наверное, Павел зрил в корень, я бы точно утонула в грёзах.
Подростки тем временем, прикрыв грязный бетон не менее грязной картонкой, уселись недалеко от нас, спиной облокотились на парапет. Алек достал свой старый плеер в форме толстого крекера и протянул спутнице один из наушников. Девушка вставила его в ухо и положила голову на плечо другу.
В воздухе зазвенели отголоски песни:
На полусогнутых прямая до дома.
Не знаю кто, но кто-то точно заметит:
Еще не поздно сделать вид, что ты не с нами!
Еще не поздно отойти от нас подальше!
На размалеванной стене следы крови.
В осиротевшей пустоте звуки ветра.
Еще не поздно сделать то, что хотелось:
В горле встал ком. Вспомнилось, как под песни Пилота и Сплина мы валялись в траве и ловили ртом дождевые капли, как целовались и мечтали. Прошла, кажется, целая вечность. Словно и не со мной это было. И не в этой жизни.