За год до этого Френкель в статье о механизме мышечной деятельности утверждал, что сокращение мышц вызывается процессом, аналогичным хорошо известному процессу вулканизации резины. При раздражении мышц происходят химические реакции с выделением ионов, которые и приводят к сокращению их. Независимо от того, насколько подобное объяснение привилось в науке, его значение очевидно уже хотя бы потому, что оно содействовало привлечению внимания физиков и химиков к биологическим процессам. Сейчас увлечение биологией захватило многих физиков и химиков, и это, как можно было ожидать, привело к значительным достижениям.
Сохранилось много писем Френкеля. Помеченные различными городами нашей страны и других стран, они как бы сочетают в себе и его научные заметки, и мемуары, и дневники. В письмах Яков Ильич отмечал свои душевные переживания, описывал встречи со многими замечательными людьми. Кажется невероятным, что ученый, постоянно испытывавший переуплотненность времени, тем не менее смог за свою не очень длинную жизнь написать такое количество писем.
Френкель обладал литературным талантом, который проявлялся в его популярных очерках и статьях, написанных для широкого читателя, в его импровизированных стихах, которые он декламировал на вечерах самодеятельности в Ленинградском политехническом институте. Стихи и многие письма Френкеля проникнуты блестящим, хотя порой несколько грустным юмором.
Жизнь Якова Ильича Френкеля и его научное творчество в высшей степени интересны и неповторимы. Как бы ни был высок уровень требований к современному ученому, Френкеля можно по праву причислить к плеяде выдающихся физиков-теоретиков XX века.
Большой талант ученого в сочетании с личными достоинствами, из которых прежде всего следует отметить принципиальность и благородство, делают Френкеля подлинно исторической личностью в науке и культуре нашей страны.
Ирен и Фредерик Жолио-Кюри
Французские ученые Ирен и Фредерик Жолио-Кюри получили мировое признание в годы своей молодости. Им принадлежит одно из замечательных открытий, которое известно под названием «искусственная радиоактивность». Оно сделано в период необыкновенно активной работы физиков-экспериментаторов во всем мире в тридцатые годы. Как известно, эти годы богаты открытиями, создавшими реалистические основы для овладения человеком атомной энергией.
Быстро нарастающий поток экспериментальных открытий во многих странах, началом которого следует считать открытие радиоактивности, в большой мере стимулировался работами Резерфорда по расщеплению ядер. Успешно расщепив ядра многих легких элементов, Резерфорд, однако, не добился результатов, когда пытался то же самое сделать с ядрами тяжелых элементов.
То, что не удалось сделать Резерфорду, сделали Ирен и Фредерик Жолио-Кюри. Они не только открыли эффект «искусственной радиоактивности», но и создали важные предпосылки для открытия учеником Резерфорда Джеймсом Чадвиком незаряженной частицы — нейтрона. Многие считают чету Жолио-Кюри соавторами Чадвика в этом открытии исключительной важности.
Таким образом, даже этот один эпизод, правда, весьма значительный в истории науки, наглядно показывает, что физические исследования могут развиваться только при взаимных контактах, оценках, критике.
Как свидетельствует история науки, выдающиеся открытия способны возбуждать идеи и исследования неограниченно долгое время. Именно к таким работам относится совместное научное достижение супругов Ирен и Фредерика Жолио-Кюри, за которое они были удостоены в 1935 году Нобелевской премии, — явление искусственной радиоактивности.
В 1933 году на Сольвеевском конгрессе в Брюсселе, где присутствовали самые яркие звезды физики нашего столетия, доклад Жолио-Кюри об открытии искусственной радиоактивности был встречен скептически. Но Резерфорд — великий экспериментатор и мыслитель — поддержал молодых ученых. Вернувшись после конгресса из Брюсселя в Кембридж, он написал письмо в Париж, в Институт радия, в котором высоко оценил их открытие.
Ирен и Фредерик Жолио-Кюри часто приезжали в нашу страну, и многие советские физики были их друзьями.
Первый раз это произошло весной 1933 года — их пригласил в Ленинград академик А.Ф. Иоффе для участия в конференции по физике атомного ядра.
Ирен и Фредерику было тогда немногим более 30 лет, по известность, полученная ими после открытия искусственной радиоактивности, простиралась уже далеко за пределы их родины — Франции.