Мои руки безвольно опускаются, когда осознаю, что не в силах это исправить. Он смотрит на меня по-другому, как будто я просто одна из девчонок в школе, а не девушка его мечты или будущая мать его детей.
Он вытаскивает мобильный из кармана и смотрит на время.
— Эм... сегодня вечером....
— Вечеринка в честь конца учебного года в Мэлнатти? — это «официально неофициальная» пицца пати для студентов Фейрфилд. Они установили большую палатку, на улице у их ресторана, с ди-джейем и кучей пиццы. После этого, большинство студентов останутся тусоваться на футбольном поле Фейрфилда, пока не приедет полиция ни не разгонит всех.
— Да, — говорит он. — Так что, если знаешь кого, кто заинтересован, дай мне знать.
— Ты продаешь наркотики? — я спрашиваю его.
Он пожимает плечами.
— Это деньги.
— Это грязные деньги, Марко. И незаконные. Не делай этого. Тебя могут арестовать и посадить в тюрьму.
— Я не нуждаюсь в гребаной лекции от тебя.
Он снова проверяет свой телефон. Он ждет звонка или сообщение от кого-то? Я чувствую, что я уже потеряла все, что когда-либо было между нами.
Слезы тихо бегут по моим щекам — явный признак того, что я совершенно, определенно не в порядке, но его это, кажется, не заботит. Я с силой вытираю их и проклинаю себя за слабость. Мне по силам справится с этим. Я — независимая девушка, которая и без парня выяснит, как поступить. Очевидно, это моя проблема, и только моя. Если я беременна, то он поймет это, когда увидит мой живот, раздувшийся слово воздушный шар. Он поймет, что это его ребенок. Если он захочет признать нас и впустить в свою жизнь, тогда и поговорим.
Я смотрю на Марко и слегка улыбаюсь.
— Я не хочу контролировать тебя. Никогда не хотела быть той, которая удерживала бы тебя.
— Но ты так и делала... и до сих пор продолжаешь делать. Я так больше не могу!
Думаю, на самом деле, я зависима. У нас были отношения, и мне это нравилось. Не могу поверить в то, что больше не нужна ему. Это просто бессмысленно.
Ему приходит сообщение, но я не вижу от кого. Он что-то отвечает.
— Сможешь сама добраться до дома? — спрашивает он. Его пальцы двигаются быстро и яростно, печатая сообщение в телефоне.
— Я думаю, да.
— Круто. — Он наклоняется и целует меня в щеку. — Мои друзья думали, что ты придешь в бешенство. Ударишь меня или что-то в этом роде.
А это неплохая идея. Но нет, я не смогу его ударить. Прежде чем я успеваю открыть рот и попросить его вернуться ко мне, потеряв при этом всякое достоинство, он разворачивается, чтобы уйти. И он уходит. С глаз долой, но определенно не из сердца.
Он променял меня на банду.
Мое дыхание становится прерывистым. Я смотрю на озеро, испытывая желание окунуться в него, и притвориться будто бы ничего не было. Отчаяние накрывает меня, как волны берег, и я начинаю неудержимо трястись. Мои колени опускаются на песок, и горячие слезы вновь текут из глаз. На этот раз даю им волю. Я кричу и плачу, когда вспоминаю каждый момент, что мы провели с Марко и молюсь, чтобы это была обычная задержка, а не беременность.
Забеременеть в пятнадцать лет не входило в мои планы.
Глава 3
Луис
Думаю, что мой секрет раскрыт. Если бы не та дурацкая змея, я бы не упал со скалы, и моя мама не сидела бы сейчас в больничной палате и не кидала мне взгляды, типа «У тебя огромные неприятности».
Оказалось, что в укусе змеи не было яда, один из ее клыков просто проткнул нерв в моей руке, поэтому я чувствовал онемение. После моего падения, Брук в панике позвонила своему отцу. Он приехал и отвез меня в больницу. Пережить укус змеи было достаточно легко. А вот слушать нескончаемую лекцию от мамы было просто пыткой.
Я сильно поцарапал ноги о камни во время падения. Я должен радоваться, что смог схватиться за выступ своей не поврежденной рукой, хоть и содрал в процессе себе кожу от ладони до запястья, что аж практически зашивать пришлось. В итоге, доктор сказал, что порезы не такие уж и глубокие, швы накладывать не нужно, и просто попросил медсестру их забинтовать.
Мама скрещивает руки на груди, наблюдая, как я пытаюсь принять удобное положение на больничной кровати.
— Ты меня до смерти напугал, Луис. Кто сказал тебе лезть на гору без страховочного каната?
— Никто.
— Это было глупо, — говорит она мне, озвучивая очевидное, пока смотрит, как медсестра забинтовываем мою руку.
— Я знаю.
Я смотрю на своего брата Алекса, облокотившегося на подоконник. Он качает головой, размышляя, скорее всего, о том, и как это ему достались два младших брата, у которых, наверное, в роду написано попадать в глупые и опасные ситуации. Папа умер до того, как я родился, поэтому Алекс был старшим мужчиной в семье, с тех пор, как ему было шесть. Теперь ему двадцать два.
Нужно отдать Алексу должное. Он всегда пытался оградить нас от неприятностей. Карлос с самого начала был сорви-голова. Мама говорила, что он родился крича и брыкаясь, и не перестал это делать до подросткового возраста. Затем, вся эта энергия была переправлена на драки с теми, кто был достаточно глуп, чтобы его разозлить.
Алексу было двадцать, когда мама отправила Карлоса к нему на перевоспитание.
Теперь Карлос в армии, а Алекс собирается жениться на Бриттани Эллис, девчонке, с которой он встречается со старшей школы.
Медсестра заглядывает в палату.
— Миссис Фуэнтес, нам нужно, чтобы вы подписали несколько бумаг.
Как только мама выходит за дверь, Алекс подходит ко мне.
— Тебе крупно повезло, идиота ты кусок, — говорит он. — Если я еще раз узнаю, что ты это делаешь, я лично надеру тебе задницу. Понял?
— Алекс, это была не моя вина.
— О, Черт, — говорит он, закрывая ладонью глаза, как будто у него ужасно болит голова. — Ты звучишь, как Карлос.
— Я не Карлос, — отвечаю я.
— Вот и не веди себя, как он. Я женюсь через две недели. Две недели, Луис. Последнее, что мне сейчас нужно, так это, чтобы один из моих братьев сорвался с гребаной скалы и разбился насмерть.
— Технически, это не было скалой, — говорю я ему. — И шансы того, что при подъеме меня укусит змея были...
— Я тебя прошу, — говорит он, прерывая меня. — Мне не нужна статистика. Мне нужен мой брат на свадьбе.
В дверях появляются пятеро девчонок, включая Брук, Джейми и еще троих их подруг. Они все держат в руках шарики, на которых написано «Поправляйся поскорее». Я издаю смешок, когда мой брат смотрит в шоке на этот парад девчонок, которые начинают привязывать шарики к моей кровати.
— Как ты себя чувствуешь, — спрашивает Брук.
— Хреново, — отвечаю я, поднимая обе забинтованные руки — одну с укусом змеи, а вторую, разодранную камнями при падении.
— Мы пришли подбодрить тебя, — говорит Джейми.
Я широко улыбаюсь и уже чувствую себя лучше. Теперь, когда я знаю, что не умру, все хорошо. — И что вы планируете?
Я думаю, что слышу, как Алекс хмыкает, отходя в сторону, и девчонки окружают мою кровать.
— Хочешь массаж спины? — спрашивает игривым голосом Анжелика Муньоз.
— Я принесла печенье из пекарни в Перл Стрит Молл, — говорит Брук. — Я могу тебя покормить, раз ты не можешь использовать свои руки.
— Вы, должно быть, шутите, — бубнит Алекс, стоя за ее спиной.
Анжелика садится позади меня и начинает массировать мне спину, пока Брук берет одно из шоколадных печений с шоколадной крошкой и подносит мне ко рту.
В палату заходит будущая жена моего брата, ее ботинки на высоких каблуках цокают по больничному полу, а светлые волосы собраны сзади в длинный хвост. Она кидает один взгляд на мою компанию и в замешательстве качает головой.
— Что тут происходит? — спрашивает она у Алекса.
— Не спрашивай, — отвечает он, подходя к ней.
— Алекс позвонил мне в панике и сказал, что с тобой что-то случилось, — говорит она мне.
Я снова поднимаю свои забинтованные руки.
— Да. Болит, как черт, но док сказал, что я выживу.
— Я вижу, — говорит она. — Но я не думаю, что ты будешь счастлив, после того, как твоя мама зайдет сюда и обнаружит своего пятнадцатилетнего сына в окружении собственного гарема. Ты знаешь, какой строгой она бывает, Луис.