— Иди сюда, попробуй! Вот это уже, наверное, совсем мягкое, — и протянул ему печёное яблоко.
Но Анрийс яблока не взял. Молча уставился на костёр своими выпуклыми глазищами — вот-вот выскочат из орбит. Наконец произнёс:
— Сейчас же потуши!
— Бери, бери, кому сказано!
И яблоко-то было чуть ли не самым большим из всех. В пламени костра оно запеклось и обгорело немного. Сбоку, сквозь лопнувшую кожуру, светилась бело-зелёная мякоть и сочился кипящий сок. У Эдгара даже сейчас сбегаются слюни во рту, когда он вспоминает приятную острую кислинку яблока. Белый налив, с лучшей яблони их сада. Правда, яблоки ещё не совсем созрели. Именно поэтому он решил их испечь на костре.
А Анрийс всё твердил своё:
— С ума сошёл! Гаси сейчас же!
— И не подумаю!
— Да ты соображаешь, что делаешь?.. Сушь такая!
— Ну и что?..
Анрийс сейчас думал о том же, и от вновь поднявшегося волнения у него перехватило горло. Кто бы другой не понимал, но Эдгар… У него же отец лесник! Неужели он не соображает, какой это грозит бедой? Костёр и кругом выжженная солнцем трава, хвоя, сухие, готовые в любую секунду вспыхнуть, как порох, ветки…
— Эдгар, давай потушим!
— Дурак!
— Эдгар!
— Иди ты знаешь куда!
Эдгар рассвирепел. Его так и подмывало заехать печёным яблоком в озабоченную физиономию Анрийса. Нет, подумать только! Читает нравоучения, как будто Эдгар младенец, сосунок, не имеет никакого представления о том, что можно делать и чего нельзя! Как будто он сам не знает, где и как разводить костёр! Как будто он раздул пламя прямо под деревом! Как будто он не отошёл специально поглубже в лес, чтобы из Убулей не могли увидеть, чем он тут занимается!.. Костёр — вот великое дело! Словно он первый раз в жизни разводит костёр.
Анрийс всё не уходил. Анрийс всё стоял над душой:
— Если вспыхнет…
— Убирайся отсюда и оставь меня в покое! Понятно?
Эдгар повернулся к нему спиной, подбросил в костёр ещё охапку хвороста и стал сам есть яблоко, преувеличенно громко чавкая.
Анрийс постоял немного, затем, не проронив больше ни слова, пошёл от костра. Было ясно — Эдгар нарочно разжёг огонь ещё сильнее, ему назло.
Анрийс шагал всё быстрей и быстрей. Прошёл мимо Убулей. Потом остановился, подумал и вернулся назад…
Вероятно, Анрийс ничего не стал бы предпринимать, не будь у него такого живого воображения. Ох, беда с этим воображением! Вечно оно играет с ним злые шутки. Прочитает Анрийс какую-нибудь книгу или услышит чей-то рассказ — и всё начинает казаться виденным и пережитым. Как-то отец, вернувшись с работы, рассказал дома о собаке, которую на шоссе задавила автомашина, и Анрийсу стало дурно.
Когда в кино показывали раненых, Анрийс ощущал боль, будто в него самого попала пуля. Достаточно ему было перед сном полистать книгу о чудовищах на далёких чужих планетах или о пытках, которым фашисты подвергали узников концлагерей — и он не мог уснуть, ворочался полночи с боку на бок.
Точно так же было и в тот раз. Когда Анрийс возвращался с просеки, где работал отец, почуял дым и наткнулся на костёр, то сразу увидел всё, что может здесь произойти в ближайшие минуты. Вот из длинного языка пламени выскочила искра. Вот ветер кинул её в сухую хвою. Вот треснуло, зашипело, пополз коварный оранжевый язычок. И всё! Ничего больше сделать нельзя! Огонь злорадно шипит, брызжет во все стороны, охватывает кусты, карабкается вверх по коре сосен, перескакивает на низкие густые лапы ели… Невыносимая жара, оглушительный треск горящих деревьев, густой столб дыма поднимается высоко в небо. Звери, птицы — все бегут, летят, мечутся, кричат, визжат, обгорают… И наконец выжженное дотла, пахнущее гарью чёрное царство смерти.
Всё это — начиная с искорки и кончая обгоревшими стволами — Анрийс увидел, услышал, ощутил в один миг. И хотя страшная картина лесного пожарища была нарисована воображением, отделаться от неё он уже не мог. Горящий лес стоял в глазах и тогда, когда Анрийс, заикаясь от волнения, выложил всё отцу Эдгара. Другого выхода он не видел. Нужно было во что бы то ни стало затушить костёр, а лесник Алвик был в тот момент единственным человеком, который мог предотвратить беду.
Что произошло дальше, Анрийс не знал; он мог только догадываться об этом. Зато Эдгар очень хорошо знал, что случилось у костра…
И вот оба они стоят во дворе гобземской усадьбы и смотрят друг на друга.