Предложение, а точнее, вердикт, вынесенный ей вежливыми молодыми мужчинами, внешностью напоминавшими предупредительных банковских клерков, был незатейлив: получить скромную отступную сумму, передать руководство фирмой указанному лицу и уходить в самостоятельное автономное плавание в неизвестность дальнейшего бытия - кстати, как намекнули, любезно дарованного ей некими высшими земными силами.
Ненавязчиво поторговавшись относительно величины компенсационного гонорара за свое благосклонное восприятие наглого ультиматума и получив твердый отказ, Ирина приняла незамедлительно врученные деньги и отправилась домой, обреченно уясняя, что в этом городе делать ей, собственно, уже нечего... Да и детям тоже.
Попутно размышляла она и о другом предложении, сделанном накануне московскими клиентами, покупателями нефти, задолжавшими лично ей полмиллиона долларов за поставки сырья и упорно навязывавшими в счет оплаты части долга роскошную четырехкомнатную квартиру с евроремонтом, новенькой бытовой техникой и антикварной мебелью в одном из респектабельных районов столицы.
Еще вчера данный вариант представлялся ей напрочь лишенным какой-нибудь практической целесообразности, однако, избегая резких решений, она взяла тайм-аут для раздумья - и, как обнаружилось в итоге, поступила мудро: приобретение жилья в Москве ныне виделось уже не капризом, а необходимостью. и с положительным ответом стоило поторопиться: прознай москвичи о смене руководства на комбинате и о ее сегодняшней никчемности - сгорели денежки! Да какие! Практически все плоды ее тяжких трудов, включающих ублаготворение дряхлого старца...
Позвонив в Москву, она сообщила, что сложное финансовое положение должников готова понять, а поскольку завтра вылетает в столицу для решения неразберих комбината с министерством, то заодно готова осмотреть предлагаемую ей недвижимость. И с сокрушенным вздохом присовокупила, что частые командировки в Москву для решения всевозможных организационных несуразиц, видимо, поневоле заставят ее, из соображений чисто практических, приобрести вынужденный собственный приют.
Заявление кредитора должники восприняли с нескрываемым восторгом.
На вечернем семейном совете (хотя какой еще совет? советов она уже давно ни у кого не просила) за семейным ужином в окружении детей семнадцатилетнего Антона и Олечки, чье пятнадцатилетие готовились отметить на будущей неделе, она объявила, что потеряла работу, никаких перспектив в своем пребывании на земле сибирской не видит, а в самом богатом городе России - Москве - их ждут не дождутся великолепное жилье и масса ослепительных возможностей...
Она говорила, веря и не веря в свои слова, но сознавая, что в очередной раз поступает разумно и логично: там, в огромном городе-государстве, дети найдут лучшее будущее, нежели в унылой глубинке, где она, растратив в рабском однообразии служивых будней вдохновенные годы молодости, пестовала неустанно какающих и пищащих кровных чад, зарабатывая это их будущее унижениями, горбом и отрабатывая, возможно, таким вот образом гипотетическую карму.
А как незаметно подросли дети! Антон - двухметровый атлет, сложенный с чарующим женский взор великолепием, помешанный на компьютерах и каратэ; Олечка... Ох, Олечка!.. Еще соплюшка, а зрелость и законченность форм двадцатилетней девушки! Глядишь, охмурят ненароком местные оболтусы, подрастающее быдло и пьянь, затянут в убожество своего прозябания, и увянет в этой безотрадной сибирской провинции нежный цветок, а то и попросту затопчется копытами вонючей плебейской нечисти...
Теперь ей невыносимо хотелось в Москву, и, проворочавшись в кровати без сна до утра, она, дав последние наставления детям с указанием надлежащего режима трат оставленного им в холодильнике недельного продуктового запаса, помчалась в аэропорт.
Московская квартира буквально ослепила ее своим простором и роскошью. Однако предупредительным молодым людям, работающим в задолжавшей ей фирме, выказала пренебрежительное равнодушие и категорическое несогласие с ценой, обозначенной в двести восемьдесят тысяч долларов.
Властно забрав у шестерок-экскурсоводов ключи и выпроводив их вон, замерла, оглушенная тишиной и победным одиночеством, а затем, взвизгнув, как ребенок, от восторга, окунулась в негу широкого мехового покрывала, устилавшего основательную, как подиум, со стенкой, инкрустированной слоновым бивнем, кровать.
Полежала, наслаждаясь щекоткой нежного, чистого ворса, в котором тонули руки, механически гладившие своё...
С неохотой поднялась, снова прошла по свежему, солнечному паркету комнат, трогая золоченые рамы зеркал, канделябры, увешанные разноцветно мерцающими подвесками из горного хрусталя; открыла новенький, с девственно чистым зевом холодильник, невольно представив, как он заполнится пестрыми упаковками разной вкуснющей всячины...
Включив огромный телевизор, засиявший тугими тропическими красками, повалилась, изнемогая от счастья, в пухлое кожаное кресло с подлокотниками из красного дерева...
Неужели это все ее?
Душа трепетала от счастья. Копить, недоедать, цепляться за копейки - и вдруг одним махом воплотить усердие своего терпеливого нищенства в ослепительную роскошь...
Ты молодчина, Ирочка! Ты умница-разумница, лапочка!
И тут отрезвляюще мелькнуло: времени на эмоции нет... Замешкайся - и чудо сгинет, как случайный мираж, оставив привычные досаду и безысходность...
Развернув рекламную газету, принялась обзванивать агентства по купле-продаже недвижимости: дескать, имеется элитная квартира с обстановкой, срочно пришлите оценщика.
На следующий день, приехав в офис к должникам, она в категорической форме заявила, что покупает квартиру за двести сорок тысяч, а из остатка долга требует пятьдесят тысяч наличными, и уже сегодня.
Начался торг.
В разгоревшихся дебатах лейтмотивом проскальзывало желание должников выяснить перспективы будущих нефтяных поставок, и, понимая спекулятивную суть переговорной альтернативы, с поставками она твердо и непременно обещала помочь.
Естественно, тактический мизер ее выигрыша в цене за квартиру был зачтен в расчете грядущих стратегических дивидендов.
Квартиру оформили на ее имя в течение следующего дня.
И вечером, в одиночестве смакуя ледяное коллекционное шампанское на кухне, где уже стояла вазочка с цветами и светилось цифровое табло холодильника, указывающее температурные режимы, она внезапно остро и пронзительно поняла, что вот наконец и начинается ее настоящая, полноценная жизнь - жизнь еще молодой, красивой и независимой женщины, которой, конечно же, суждено еще встретить и настоящую любовь, и неведомое до сей поры, что греха таить, бабье счастье...
Незнакомый город, светивший в ночи тысячами огней, завораживал бездной своих трепетных тайн и предощущением будущих встреч, среди которых, конечно же, будут встречи волнующе-романтические... А почему бы, собственно, нет?
Впрочем, привычно охладила она себя, направляясь в спальню, конкурс кандидатов на этакую невесту должен отличаться непременной и завидной массовостью. А поскольку невеста представит своей персоной одновременно и весьма искушенное жюри, будет этот конкурс для кандидатов весьма многотруден. Конкурсантам предстоит потрудиться!
Припав с восторгом и отдохновением щекой к нежной наволочке, она, засыпая, вспомнила, что не позвонила сегодня детям...
Ладно, успеется!
Собцова
От идеи разбойного нападения на сотрудников милицейского учреждения Леха категорически отказался. Прокомментировал свой отказ так:
- Зашел я в книжную лавку, полистал кодекс... Ну его в задницу! Если заловят - в тюряге до пенсии прокукуешь! Лучше на лебеде, да на воле...