— Что ж, Арцур, теперь ты в полном моём распоряжении, — и довольно развернула свёрток мужчине.
— Как и ты в моём, — ничуть не удившись, он развернул свой свёрток и показал мой документ! С моими подписями и печатью! А выше была та же подпись, что и украшала мой свиток.
— А второй свиток это?.. — глянула я на второй документ в его руке.
— Скорбная плата, — поморщился он.
— О, мне тоже пришлось заплатить пятнадцатью годами преподавания в академии за то, чтобы Валефор больше не мог заключить с тобой договоров.
В это время Арцур хотел завернуть свиток, но замер.
— В академии Грейфинн?
У меня по телу прошла волна мурашек.
— Ты что, тоже заключил с ним такой договор?!
— Пятнадцать лет за твоё полное обладание не такая уж и большая плата, — усмехнулся он.
Оглядев ещё раз идентичные подписи на обоих документах, я подняла восхищенный взгляд на Арцура.
— Я просто привык своё держать при себе, — объяснил он, довольно улыбаясь.
— А мне хотелось, чтобы ты принадлежал только мне, — промурлыкала я, закручивая свиток.
— Интересно, к чему приведут мир два эгоистичных собственника?
— К любви, — и, пристав на цыпочки, довольно поцеловала своего коллегу по будущей работе в академии в губы.
Огонь в глазах тут же многообещающе распалился, и он наклонился к моему уху, чтобы прошептать:
— Когда ночью отправимся на Солнечные горы, не забудь прихватить плед, чтобы нас ничего не отвлекало.
Щеки запылали от представления действия, от которого Арцур так не хотел отвлекаться.
— Мне кажется, главное не прихватить с собой плед, а успеть его расстелить, — тихо шепнула я, на что Арцур довольно рассмеялся и чмокнул в щеку.
— Кстати, я тут что припомнил! Мне Валефор ни про какую отмену налогов и пожизненного лекарского обеспечения так ничего и не сказал!
— Что, теперь пойдёшь разбираться? — вскинула я бровь и мотнула головой на дверь, от которой до сих пор фонило выбросами неустойчивой магии.
— Думаю, на сегодня ему хватит переживаний и расстройств, поэтому позже зайду к нему с этим вопросом, — серьезно сказал он, но затем не сдержал улыбки и наклонился ко мне, чтобы поцеловать.
Глава 27. Расцвет перемен
Мы с Арцуром знали, что созданный нами посох был опасным оружием, попади в плохие руки которое, приведёт мир к самому ужасному, что только можно было представить. Последствия неразумного использования посоха могли быть необратимыми и привести к ещё одному колоссальному взрыву, который убил большую часть магов на земле. Век за веком, жизнь после магического взрыва, учинённого посохом Лаэле, постепенно возобновилась, хоть и понеся огромные утраты в магии и знаниях. Все знают, что раньше магов было преимущественно больше, чем людей, у которых срок жизни был как у животных и полное отсутствие магических способностей. Но из-за взрыва поистине сильного артефакта, по всему миру прошлась смертоносная волна, поразившая почти всех существ, склонных к магии. Ведь волна выжигала магический резерв, а у людей его не было, вот они и выжили, как и крохи самых сильных магов и сильных животных, выстоявших удар.
Нас постигла немного иная участь — император, заказавший себе посох, обезумел. Поэтому у нас то и дело случались нашествия торнадо, землетрясения, наводнения, и прочие пока стихийные бедствия.
Мы как раз сидели с Мюриэль за чашечкой чая у неё дома, как стулья вместе с нами начали ходить ходуном.
— Леший императора за ногу, это уже третье землетрясение за сегодня! — выругалась подруга, ловя кружки и чашки вместе со мной.
— Пожалей лешего! — воскликнула я, и всё в момент прекратилось.
Тридцатисекундная паника, и снова тишина и мир. Покрутив глазами по кухне, я удостоверилась, что всё и впрямь утихло.
— Так на чём я остановилась? — как ни в чём небывало, облокотилась я обратно на спинку стула.
Хмурая Мюриэль оглядела меня, вздохнула и тоже приняла прежнее положение, беря в руки блюдечко с чаем.
— Что-то про Арцура и как ты с ним спишь, — подсказала она мне.
— А, ну да! — радостно щелкнула я пальцами, вспоминая что, я рассказывала до очередного землетрясения. — Уже ж как месяц сплю с Арцуром в одной кровати, но только неделю назад стала более-менее привыкать, что меня ночью не кто-то загребает в ручища и лезет с поцелуями, а Арцур! Ужас, я первые ночи с непривычки ему заряжала то в нос, то в глаз, то в ребро, или вообще ниже пояса… — стыдливо скосила взгляд, вспоминая, как любимый подрывался от моих замахов на него. А нечего лезть среди ночи! Но нет же, всё равно каждый раз обнимает и целует. Как он говорил: «Всё не может нарадоваться, что обрёл такое счастье»