По вечерам Диан с отвращением пил горький, пахучий настой из разных трав и кореньев, отгонявший сон - мнимый колдун с Центрального рынка посоветовал. Настой приходилось варить самому, чтобы избежать вопросов и, главное, лекций о «неких юношах, погубивших в молодости свое здоровье ради развлечений». Диан прокрадывался на кухню, когда Лерна, кухарка, уходила на рынок или поболтать с подружками, а потом тщательно проветривал помещение. Настой сначала действовал хорошо, потом начало твориться что-то странное - в дремоту и правда не клонило, но начинало бешено колотиться сердце, во рту появлялся неприятный привкус, предметы вокруг постепенно утрачивали четкость очертаний... Диан бродил по дому, по саду, пытался читать, строил пирамиды из костяшек для игры в ноди... А к рассвету все равно засыпал, и существо или видение все равно приходило - правда, голос его звучал глухо, а картины уже не казались такими страшными.
- Как ты думаешь - если разум человека заболевает, он это чувствует?
Имна оторвалась от изучения расклада костяшек ноди на столе и удивленно посмотрела на Диана:
- Это как?
- Ну вот помнишь, вчера мы видели человека, который бегал по улице голышом и кричал что-то...
Имна захихикала, давая понять, что помнит.
- И мы с тобой сказали хором: его разум болен... А как ты думаешь, он сам это понимает?
- Диан, не мели чушь, ходи лучше.
Он сделал ход и задумчиво продолжил:
- А вдруг Внутренняя вселенная человека чувствует, что разум заболевает, но не может ничего сделать?.. Или наоборот - Внутренняя вселенная больна, а разум это осознает, но не может остановить?..
- Да что это с тобой? - нахмурилась сестренка.
- Ничего, просто один друг спросил, с его братом творится что-то неладное...
- Друг, - Имна стукнула костяшкой по столу. - Хм... Десять тысяч оборотов ни одного из твоих друзей не видела...
Шумная компания встретила Диана радостным смехом и криками:
-Великий ум пришел!
- Будущий великий ум!
- Ученый!
- Совсем старикашка тебя заездил, из дома не выйти?
- У-у, глаза красные!
- Через черный ход сбежал?
- Нет, просто связал наконец этого мудреца, рот ему заткнул и запер в кладовке, - рассмеялся Диан.
Парни подвинулись, чтобы и он смог присесть к столу. Их было шесть человек, они уже выпили не по одной кружке древесного вина, которое потребовали подать им неразбавленным, и теперь хохотали на весь кабачок и даже отпускали одобрительные замечания по поводу внушительных форм разносчицы. Диан попросил и себе кружку, тоже неразбавленного. Разносчица посмотрела на него с жалостью и упреком - она, женщина зрелая и добрая, приняла этого мальчишку с бледным лицом и воспаленными глазами за юного пропойцу.
- Выглядишь не очень-то, - заметил один из приятелей.
- Бессонница... А у вас всех как дела, давайте рассказывайте, десять тысяч оборотов не виделись, - Диан припал к кружке. Вино было на редкость вкусное, хотя чересчур сдобренное пряностями.
Гвалт поднялся страшный. Диан с трудом выхватывал из него обрывки фраз: «...купил позавчера...», «...такая красавица...», «...а я ему говорю...», «...приходит отец и...». Переспрашивать не хотелось. Диан смеялся, когда все смеялись, потягивал вино и иногда просил передать ему трубку... Разносчица, проходя мимо, всякий раз кидала на него выразительный взгляд.
Ближе к ночи хозяин кабачка с подручными выставил их вон, невзирая на протесты и попытки подраться. Они были пьяны, но не настолько, чтобы не держаться на ногах или пачкать мостовую. Один из приятелей заметил пролетевший по небу серебристый диск и крикнул:
- Знак! Загадывайте желания!
«Чтобы она больше никогда не приходила. Чтобы она больше никогда не приходила...» - зажмурившись, беззвучно зашептал выпивший больше всех Диан. Мостовая подозрительно покачивалась под ногами.
- Я домой, - сказал Диан. - Отец меня и так прибьет...
- Ну если и так прибьет, то может еще куда-нибудь пойдем? - Диан так и не понял, кто это сказал.
- Нет. Я домой.
Сначала он даже заблудился, хотя знал эту часть города с детства. Может, дело было в сочетании вина со злополучным настоем. Найдя наконец свою улицу, Диан остановился, чтобы перевести дыхание - ему почему-то казалось, что он все время идет в гору.
- Ну давай, приходи сейчас, поговорим... - пробормотал он. - Я тебе все скажу!.. Все... с-скажу...
Ответом ему была ночная тишина спящего города. Только где-то далеко лаяла собака. Диан медленно побрел к своему дому, несколько окон в котором призывно светились - значит, отец не спал и готовил незадачливому наследнику суровую отповедь.