Применительно к профилю нашего журнала главное в картинке – вопрос: кто и зачем куда-то стремится.
Картинка знаковая для нынешнего состояния выработки долгосрочной и дальновидной стратегии развития страны: мы движемся в некотором коридоре возможностей, хотя магистраль не предопределена, а скорость непонятна, зависимость от пройденного пути существенна, тип транспортного средства не диагностируется, конъюнктура кажется благоприятной, но кто возьмется за устойчивый прогноз на сложнопересеченной местности… «И можно свернуть… но мы выбираем трудный путь, опасный, как военная тропа…» – уместна и такая тональность интерпретации образа «зимней дороги».
Вопросов тьма к стратегии России. Во всех выпусках журнала 2000 года рефреном била мысль – нельзя строить политику, исходя из горизонта в пару лет. Даже 20 – и то мало. 50, 100 лет – это достойный масштаб для нации. Степень конкретизации стратегических ориентиров на 2100 и 2020 будет различаться, но базовые обстоятельства жизни общества вполне предсказуемы в категориях больших циклов. Так, налицо несколько сценариев геоэкономической динамики столетия. С большой точностью можно предвидеть требования общества и его групп к характеру эволюции страны и зоны противоречивых предпочтений, технологическую перспективу столетия и возможности выхода из демографического кризиса, широкую палитру инструментариев госполитики и неизменные характеристики ценностного базиса государства… Словом, дело за этикой поступков, концептуальной грамотностью и волей к действию.
А главное – кто и куда стремится вести Россию?
….Я чувствую за них за всех, Как будто побывал в их шкуре, Я таю сам, как тает снег, Я сам, как утро, брови хмурю…[2]Сим победиши…
«И невозможное возможно. Дорога дальняя легка…» Не в этом ли синтезе несовместимого, не в парадоксе ли скрыта главная тайна стратегического управления? В выходе «за флажки» из повиновения стереотипам – «жажда жизни сильней»? Не только в приведении целей в соответствие с возможностями, но и возможностей – с целями состоит сокровенная суть подлинно управленческого действия.
Как завтра мы сделаем то, что невозможно сегодня? Как Ахиллесу догнать черепаху в известной апории Зенона? Не таится ли невозможное лишь в наших головах, в которых зачастую «разруха» понятий и смыслов? Не стоит ли прислушаться к тому самому Мюнхгаузену: всякий мыслящий человек просто обязан время от времени вытаскивать самого себя за волосы из болота (вместе с конем)? Ведь и Ахиллес догонит черепаху, если прервет постепенность, выйдя в иную плоскость пространства.
Если уже сегодня не планировать то, что сегодня еще невозможно, то завтра нет надежды преуспеть в достижении ставших доступными целей. О том же говорит и основная формула «ЭС» – «пессимизм ума, но оптимизм воли». Настоящая стратегия – это работа за гранью возможного, превращение невероятного в очевидное, шаг за два горизонта. Цель на завтра – производная от содержания сегодняшних фантазий. И да сойдутся эти стихии: заоблачность мечтателя и прагматизм инженера, физика и лирика, безбрежность генерируемых идей и строгость директивных документов, «пламя свечи на околышке льда…».
Впрочем, прислушаемся и к опасениям, когда-то высказанным Дмитрием Мережковским:
Дерзновенны наши речи, Но на смерть обречены Слишком ранние предтечи Слишком медленной весны.Ума_много@денег.net
«Ума много – денег нет» – с таким диагнозом рождаются, как-то живут и когда-то умирают многие, если не все организации. И хотя можно очень долго жить на деньги, которые ждешь, хотя подавляющее большинство компаний вообще не ставит в качестве цели своего существования прибыль, все-таки замечено: «деньги – это чеканная свобода», а «великая идея – та, которую можно продать».
Известно, что мерилом стоимости является общественное признание необходимости затрат. За генерированием новой, добавленной стоимости, а также тех или иных благ стоит в конечном счете тот, кто в них нуждается. На одном полюсе при этом «пресмыкательство перед потребителем», на другом – работающий сам на себя производитель. Ситуация усложняется, если учесть разнообразие выплат всем участникам этой бесконечной игры – и денежных, и неденежных. Но не зря деньги считаются «всеобщим эквивалентом», все имеет свою цену, даже если не обладает стоимостью, как, например, шедевры искусства.