Менделеев, обосновывая в свое время "ножницы цен" на продукцию аграрную и промышленную для ускорения перехода, надеялся, что риск социальной "передряги" удастся проскочить. Но когда 27 января 1904 г. ему принесли сообщение об объявлении войны Японией, он проговорил: "Война, война… это что… идет страшнейшая революция". И в самом деле, за первую индустриальную модернизацию начала ХХ в. Российская империя заплатила миллионами жизней, Гражданской войной, геополитической катастрофой и своей смертью.
Сюжеты и смыслы научно-технологических проектов индустриализации конца 1920-1960-х гг. в целом хорошо известны. Будучи идеологически во многом и отчасти справедливо скомпрометированным, тот мощный рывок продолжает питать жизнеспособность страны и сегодня, хотя выражение "индустриально-сырьевой гигант" теперь произносится с ноткой вины и сожаления. Эти волны индустриализации сопровождались массовой социокультурной переработкой населения, созданием кадрового плацдарма развития страны. Но стоит напомнить, что шла она отнюдь не во всем в согласии с менделеевскими заветами, обессилив сверх меры, например, аграрный сектор, подорвав стимулы для малого предпринимательства и ремесел, поощряя де-факто презрение к производительному труду и подъему покупательной способности населения. Совсем иначе представлял ученый и государственное устройство, систему управления развитием и роль личности. Ему казалось, что Россия в целом доросла до требования свободы, "соединенной с трудом и выполнением долга"… Стоит, правда, обратить внимание на наблюдение Александра Блока: "На наших глазах интеллигенция, давшая Достоевскому умереть в нищете, относилась с явной и тайной ненавистью к Менделееву…"
Призывая 12 ноября 2009 г. общество к новой модернизации, следуя менделеевскому желанию "вытянуть всю канитель российских проблем", Президент РФ акцентировал курс, основанный на ценностях демократии: "Создадим умную экономику… вместо архаичного общества, в котором вожди думают и решают за всех…" Вот тебе, бабушка, и Юрьев день - доразвивались, спустя век оставшись "архаичным обществом"… А основа медведевского оптимизма - "мы одной крови с теми, кто победил" в той войне… Хотя не мы - те, кто построил нефтегазовые мощности, ядерное оружие и всю индустриальную инфраструктуру.
"Без Платонов, по нынешним временам, мы, пожалуй, и обойдемся… Лучше пожелать ныне России двойное количество Невтонов" - так полагал Д.И. Менделеев 100 лет назад, подчеркивая потребность в заметном росте инженерно-конструкторских кадров, способных преодолеть извечную "сплошную неумелость"...
Единственное общее и единственное особенное нашего времени, кажется, в одном - да, и сейчас нам снова нужны "невтоны" высокотехнологичного комплекса. Но в эпоху, когда hi-hum - условие успеха hi-tech, нам не обойтись и без нового поколения "платонов". Именно дефицит антропологического знания общей культуры вызывает наше отставание не только в биологических науках, медицине, психотехниках, познавательных практиках, экономике, но в самом образе и смысле жизни. Об этом сказано и задолго до Д.И. Менделеева: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26) - и совсем недавно: "Адам и Ева положили начало массовому производству человеческого тела, зато Авель и Каин - души".
Детектор ошибок
В человеческом мозгу много тайн. Возможно, многие из них не будут раскрыты никогда. А многие процессы деятельности мозга, ныне даже визуализированные (обучение, память, творчество), были, в принципе, верно описаны задолго до разработки современной аппаратуры нейродиагностики. В этом смысле тысячелетние исследования мозга ведутся кольцеобразно - от философии и психологии через нейрофизиологию, нейробиологию и нейрогенетику снова к психологии и философии. Начавшись с этических постановок, последующее, уже в ХХ в., углубление в мельчайшие структуры мозга - нейроны и синапсы, количество которых превосходит сотни миллиардов единиц, - снова приводит к этическим вопросам.
Два открытия науки о мозге достойны особого внимания: "матрица стандартов" и "детектор ошибок".
Известно одно расхожее мнение: "клетки мозга не восстанавливаются". Оно ошибочно. Мозг необычайно пластичен, имеет способность к регенерации клеток, может создавать новые зоны благодаря обучению или для компенсации травм. Более того, исключительно интересны механизмы работы памяти. Например, каждое извлечение когда-то усвоенной информации представляет собой реконструкцию, а не простое копирование.
Со временем жизни человека накапливаются шаблоны повторяющихся действий. Так, мозг обеспечивает личность хоть какой-то устойчивостью в непрерывном потоке воздействий: механических, звуковых, зрительных, обонятельных, информационных… В отличие от любых пресмыкающихся или животных вплоть до приматов человек имеет высокоразвитый язык, "вторую сигнальную систему". Речь идет не только и не столько о лексическом багаже, синтаксисе, фонетике или пунктуации. Язык - необходимое условие и инструмент именно человеческой жизнедеятельности, гарантирующий успешную ориентацию не только и не столько в хаосе природы, но и в хаосе всей ноосферы.
В терминах языка таятся не только значения, но и смыслы. Собственно, смысл и самой жизни также формулируется символически, как некая высшая ценность. Эти ценности на высшем уровне мотиваций предстают как "матрицы этических стандартов". Без заряженности человека этими высшими энергиями бытия его жизнь становится бессмысленной.
Но удивителен и фундаментально важен отнюдь не этот факт. В конце концов, можно бы наворотить (в истории это и "наворочено") бесконечное множество смыслов жизни, тем более что природа и общество тяготеют к достаточному разнообразию. Оно поддержано и евангельскими предписаниями: "Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные"[31].
Удивительно и фундаментально весьма недавнее открытие, обязанное во многом Н.П. Бехтеревой, - "детектор ошибок". Мозг знает (sic!), что соответствует его природе, а что является отклонением, что благотворно, что вредоносно - на уровне работы триллионов единиц материальной структуры мозга, а не на уровне дебатов с известной относительностью их этических постулатов. Сознательное блокирование этого механизма идентификации неправильностей невозможно! Да, человек может совершать поступки, противные мозгу. Человек может даже пытаться, и небезуспешно, приглушить химическими или информационными способами, самостоятельно или наведением извне, детекцию ошибок. Но плата за это наступает с неизбежностью природного закона - запуском неврозов и иных заболеваний физического и духовного тела. В теологических контекстах данная проблематика формулируется в терминах искушений и грехов, в кибернетических - как сбои в алгоритмах.
Когда Патриарх Московский и всея Руси Кирилл подчеркивает, что "о необходимости модернизации страны первой заговорила Церковь… Модернизация в нашем понимании - это не только экономическая реформа, не только технологическое переоснащение российской экономики, не только современная инфраструктура - это в первую очередь построение новой системы отношений между людьми, в том числе и в бизнесе, в промышленности, в образовании, в науке, которая бы основывалась на нашем национальном нравственном фундаменте", то трудно не увидеть в этом столь же актуальном, сколь и вековечном религиозном императиве полную его тождественность самым новейшим достижениям науки о мозге[32].