– Вы что-то хотели? – вдруг поворачивает голову в мою сторону и смотрит в мои глаза равнодушным взором.
Ах, да, как я могла подумать, что он забыл обо мне, стоящей к нему непозволительно близко. Ведь это Фарид Галаев, он всегда и все контролирует, так что моя заминка не могла пройти мимо его внимания.
– Я… – сиплю, прокашливаюсь и поспешно качаю головой. – Нет, ничего.
Боже, Лера, почему ты такая трусишка? Всего два слова, ничего страшного ведь не случится… Правда же? Вот только вместо того, чтобы признаться, как на духу, я открываю и закрываю молча рот.
– Вы свободны, – кивает он, а затем отворачивается, глядя на экран, словно там нечто более важное, чем мое признание.
Хотя чему удивляться? Мужчина, который даже ни словом, ни взглядом не намекнул, не взял ответственность за то, что лишил меня самого дорогого… Но ему плевать, Лера, прекрати уже страдать. Так, повторяя себе эти слова, я топаю на выход, прижимая одной рукой к груди папку, вбивая шпильки в дорогой ламинат. Хватаюсь за ручку, слыша только набат пульса в ушах. Лицо от волнения и разочарования горит, но в последний момент я снова закрываю дверь и быстро, не давая себе ни единого пути отхода, разворачиваюсь и быстрыми шагами достигаю Фарида.
– Я беременна, – кладу на стол перед мужчиной тест с двумя полосками.
И все это происходит, казалось, буквально за две секунды. Сглатываю ком страха и делаю шаг назад, когда его голова медленно поднимается, а глаза ловят мое лицо, совершенно белое от страха и нервов.
– Я тут причем? – вздергивает он бровь, глядя на меня с недоумением.
И такое изумление написано на его лицо, что я теряюсь и словно уменьшаюсь в размерах, не зная, как на это реагировать. Такого исхода я не ожидала. Не казался Галаев мне того типажа мужчиной, который готов бросить на произвол судьбы своего ребенка.
– Вы… Ты… Отец… – скатываюсь на шепот, теряясь под его циничным взглядом.
И тут он произносит слова, которые рушат во мне самообладание и веру, но… Полностью доказывают, что мои предположения насчет него верны.
– Переспали разок, решила на меня своего ребенка скинуть? – губы его презрительно дергаются.
Отшатываюсь, еле держась на ногах, словно мне дали хлесткую пощечину, только оставляя кровавый след не на теле, а на сердце. Руки дрожат, нижняя губа подрагивает, а глаза против воли наполняются влагой.
– Н-нет, – неуверенно комкаю ткань платья. – Но я ведь была невинна…
Прикусываю нижнюю губу, порываюсь схватить тест и убежать. Зря я вообще пришла сюда.
– Что? – кривит он губы и вдруг резко встает, заставляя меня дернуться в испуге. – Решила на понт меня взять? Чушь не неси и вали отсюда, сделаю вид, что не слышал этой ерунды. Сколько тебе заплатили за вранье?
– О ч-чем вы? – совсем теряю нить беседы, растерянно глядя на его агрессивный оскал и налитые кровью глаза.
– Если ты решила испортить мне намечающуюся свадьбу… – угрожающе звучит в тишине его голос.
Меня же словно окунают в чан с помоями, настолько грязной я ощущаю себя после его слов. Свадьба… Невеста… И я… Машинально обхватываю свой еще плоский живот, желая защитить своего ребенка, и глаза Фарида прослеживают взглядом за моим движением. Вот только затем он с силой стискивает челюсти, аж желваки на лице играют.
– Ты уволена! – как гром среди ясного неба звучит его жесткий голос.
– Нет-нет, вы не можете, – растерянно гляжу на его непримиримое лицо, но он непреклонен.
Хватаю ртом воздух, но сказать ничего не могу, перед глазами встает мутная пелена, а затем я теряю связь с реальностью.
– Что за концерт?! – слышу его раздраженный голос перед тем, как теряю сознание.
Вот только боли соприкосновения с холодным полом не ощущаю, меня, казалось, подхватывают мужские руки. А дальше меня поглощает тьма…
Глава 2
Прихожу в себя постепенно. Скорее, от мельтешения и звуков вокруг. Женский голос что-то причитает, мужской рычит.
– Неси нашатырный спирт, – говорит Фарид, узнаю по голосу. – Чего стоишь?
– Да-да, – растерянным тоном отвечает секретарь, а затем я слышу удаляющиеся постукивания каблучков по ламинату.
Я уже пришла в себя, но открывать глаза не спешу. В сердце ледяными щупальцами пробирается страх, накрывая меня практически с головой. Сглатываю, стараясь сделать это незаметно, и, видимо, получается, раз никаких слов после этого не раздается. И тут тишину, воцарившуюся после ухода Ирины, нарушает трель телефонного звонка.