Мы едем в полной тишине. Только злое сопение Фарида разрезает воздух, словно нож разгоряченное масло. Все это время сижу, практически не двигаясь, даже не смотрю в его сторону. Боюсь неосторожным взглядом или поворотом тела спровоцировать его на агрессию. Чувствую себя зверьком, на которого может легко напасть хищник. У меня непроизвольно вырывается нервный смешок от такого сравнения. И тем самым я привлекаю его внимание. Вижу боковым зрением, как он поворачивает голову и смотрит на меня своим глубоким темным взглядом.
– Сколько тебе заплатили? – вдруг спрашивает он невозмутимым тоном, вот только это не обманывает меня, в голосе его звучит сталь.
– Не понимаю, о чем вы, – держу субординацию, веря, что это удержит между нами дистанцию, так необходимую мне в этот момент.
Бросаю мимолетный взгляд на его руки, уверенно держащие руль, вспоминая, что они ведь могут быть нежными… Когда мужчина этого захочет. Гляжу на его пальцы, словно завороженная, вот только вдруг они с такой силой сжимаются вокруг округлой баранки, что от неожиданности я вздрагиваю. Даже живот начинает, казалось, побаливать, настолько мне тревожно находиться с мужчиной в замкнутом пространстве наедине.
– Ты хорошая актриса, – говорит, делает паузу, будто специально, желая меня запугать. – Но после мы вернемся к этому вопросу, так что советую хорошо подумать, прежде чем врать. Это плохо закончится.
И прозвучало это так холодно и многообещающе, что по моей коже прошел озноб страха, даже волоски вздыбились. В это время Фарид паркует машину и заглушает мотор. Открывает со своей стороны дверь и выходит. Я же остаюсь сидеть на сиденье, не желая выходить. Вот только моя жалкая попытка тщетна. Мужчина огибает автомобиль и резко открывает дверцу, пропуская внутрь прохладу августа.
– Выходи! – выплевывает из себя, нависая своим огромным ростом. – У меня нет на тебя времени.
– Я не хочу, – стискиваю руки в кулачки и держу их возле груди, очень хочется оказаться в другом месте, подальше от него и всей этой ситуации.
Вот только никуда не деться. Галаев вдруг резко наклоняется надо мной, заставив меня дернуться в испуге. Но его рука огибает мою талию, а затем раздается щелчок. Выдыхаю. Успокойся, Лера, он всего лишь отстегнул ремень безопасности.
– Вышла из машины, пока я не оттащил тебя за волосы, – и сказано это таким ленивым тоном, что не оставляет у меня сомнений: он это сделает без колебаний и каких бы то ни было угрызений совести.
– Что я вам сделала? – всхлипываю, но все же спускаюсь.
Гад даже руки не протянул, не помог этого сделать, но в любом случае я бы не приняла помощь от этого мужчины. Как же жалею сейчас, что хотела подработать летом перед очередным семестром, а в итоге лишилась невинности с незнакомцем, который заделал мне ребенка. Я иду впереди, он же сзади, неприятно дыша мне в затылок.
– Невовремя покрутила задницей, – хмыкает он, отвечая на мой вопрос, и я чувствую, как он прожигает взглядом мою пятую точку.
Становится неуютно, прикрываю все сзади сумочкой, передвигаясь на туфлях, словно неуклюжая уточка. А вот глаза его, казалось, способны прожечь во мне дыру.
– Хватит! – не выдерживаю и оборачиваюсь, топая шпилькой по асфальту.
Не успев затормозить, мужчина врезается в меня и чуть не опрокидывает назад, но его руки успевают обхватить мою талию, не дав упасть. Утыкаюсь носом в грудь Фарида, снова чувствуя приятный мужской аромат. Его ладони обжигают кожу даже сквозь ткань, заставляя меня замереть. Поднимаю голову и встречаюсь с темными порочными глазами Галаева. Он смотрит на меня с напряжением, зрачки расширены, губы поджаты, ноздри трепещут, словно он вдыхает мой запах. Сердцебиение у меня ускоряется, я машинально кладу ладони на его широкую крепкую грудь. Его взгляд направлен на мои губы, затем опускается вниз и какое–то время гипнотизирует мои полушария. Казалось, что замерло время… А затем наш ступор прерывается мелодичной трелью входящего звонка. Мужчина встряхивает голову, сбрасывая наваждение, я же отскакиваю, стискивая кулаки. Он хмурится и достает из кармана телефон.
– Слушаю, – после услышанного от собеседника лицо его расслабляется, на нем даже появляется благодушная улыбка. – Я встречу их сам, мама. А после поведу ее по магазинам… Церемония?.. Ты же знаешь, что я не люблю пышные торжества… Хорошо, я понял тебя.