– Старик – оно канешно… – на всякий случай поддакнул первый.
С крыши метнулась тень.
Рядом с первым ищейкой упала сосулька и, как нож, вошла в мёрзлую землю. Стая чёрных птиц поднялась в небо. Рядом упала вторая сосулька. Третья… Первым побежал Лавр Петрович.
В конце проулка оказалась дыра в стене, возле которой были навалены разломанные кирпичи.
– Все целы? – спросил Лавр Петрович.
– Рукавчик-то мой, – посетовал второй ищейка.
Падающая сосулька распорола ему шинель.
– А чтоб тебя… – Лавр Петрович полез в дыру.
Выбрались на улицу.
– Понастроили, бл… – Лавр Петрович перевёл дух, тщательно отряхнул шинель, проверил, целы ли царские пуговицы с византийским гербом, которые он каждое утро начищал тряпицей.
За Невой полыхнула адмиралтейская игла. С реки доносились весёлые крики и смех. Неподалёку был расчищен каток. Цвиркали о лёд коньки барышень и кавалеров.
Следы обрывались там, где начинался голый лёд катка. Было весело. Слышался поросячий визг. Юноши догоняли барышень, а те тоже куда-то ехали и кружились. Только лица у всех цветом напоминали кирпич. Кому-то не хватало глаз. Кому-то – ноздрей. Прогоняя наваждение, Лавр Петрович протёр глаза и схватил за шиворот летевшего мимо гимназиста. Рожа у гимназиста тоже была не из портретных, белёсые свиные глазки его растерянно хлопали ресницами. Но гимназист дышал тёплым паром, и Лавр Петрович успокоился.
– Давно вы здесь? – спросил он.
Гимназист испуганно смотрел, не понимая, чего от него хотят.
– Катаетесь давно? – нахмурился Лавр Петрович.
Гимназист кивнул:
– Третью зиму. Я уже и бедуинский прыжок разучил.
– Сего дня давно?
– А… – разочарованно протянул гимназист. Но весёлость быстро вернулась. – Да уж второй час.
– Человек тут не проходил? Большой, высокий…
– Был! – гимназист попытался вывернуться из крепких объятий Лавра Петровича и беспомощно завозил коньками по льду. – Проходил минут пятнадцать как.
– И что он? – спросил Лавр Петрович.
– Мужик. Тулуп. Шапка.
– А лицо?
Подоспели двое ищеек, стали с интересом слушать.
– Не разглядел, – сказал гимназист. – Тень на него упала.
– От чего ж тень?
– От неба.
Гимназист кивнул в сторону Невских ворот:
– А шёл туда. Но точнее не могу знать-с. Меня Елизавета Алексеевна отвлекли, – он с нежностью взглянул на мелькнувшую в толпе кривоногую девушку с усами.
– Благодарствуйте, – сказал Лавр Петрович и, чтобы не привыкать к лицу, отпустил мальчика восвояси.
Знакомые следы тянулись от катка к Невским воротам Петропавловской крепости.
Здесь толпились лоточники, солдаты, посетители. Под забранным решёткой окном пели нищие – просили у арестанта хлеб. Двое мужиков чистили дорогу. Лавр Петрович поглядел под ноги, туда, где скребок оборвал ещё не потухший след. Мужик хмуро зыркнул на частного пристава и снова принялся за работу.
Лавр Петрович, сняв меховой картуз, пригладил взмокшие волосы. Пар высоко поднимался от его головы.
– Ежели картуз снял, – сказал первый ищейка, – значит, совсем со следу слетел.
– Всех не обнюхаешь… – второй оглядел крепость. – Стало быть, здесь бунтовщики моются?
– Маются, – поправил первый.
Над потемневшими стенами вился дым. Предчувствуя весну, Петропавловская крепость блестела мокрыми крышами.
Комната Каролины, что примыкала к покоям графа Витта, была обставлена по её желанию. Простой тёмного дерева шкап, стол, узкая даже для одного человека кровать. Всё здесь напоминало имение её матери – место, откуда легко было уехать и не вернуться.
Каролина в синем домашнем платье сидела перед зеркалом. В руках у неё был номер «Санкт-Петербургских ведомостей». Граф Витт в пёстром халате расположился в кресле. Служанка с деревянным лицом убирала хозяйке волосы.
Каролина водила пальцем по газетным строчкам:
– В рубрике происшествий пишут о двух смертях. «Прошлой ночью ударом кинжала в спину убит капитан Нелетов, – по слогам прочитала она. – В проруби найден утопленник, оказавшийся подполковником Черемисовым».
Витт покрутил ус.
– Странное совпадение, не правда ли? – не сразу проговорил он. – Два таких человека убиты один за другим.
Палец Каролины придавил к бумаге одну из букв.
– В чём же совпадение? – спросила она, глядя на Витта в зеркало.
Граф улыбнулся.
– Я заметил у вас одно свойство, – сказал он. – Когда вы знаете ответ, но волнуетесь, то всегда переспрашиваете.
Витт закрутил пальцем ус:
– Обе жертвы – преданные слуги государя. Они, как и мы, донесли на бунтовщиков и помогали следствию по мере сил. Думаю, что мне следует поостеречься.