Глава I
В это позднее весеннее утро события в жизни Фрэнсиса Моргана чередовались с невероятной быстротой. Вряд ли кому-то еще пришлось пережить такой резкий скачок во времени и так внезапно попасть в яркую, полную жизни драму, вернее, даже трагедию; вряд ли кому-то другому удалось так близко соприкоснуться с удивительной — то ли первобытной, то ли средневековой — мелодрамой, в которую подчас превращается жизнь народов латинской расы, населяющих Среднюю и Южную Америку, — народов, как известно, отличающихся пылкими чувствами и необузданными страстями. Да, можно сказать, что в это утро судьба не церемонилась с Фрэнсисом Морганом!
Однако пока он лениво валялся в постели, не зная даже, пробудился ли мир ото сна. Да и сам Фрэнсис еще окончательно не проснулся. Накануне он до поздней ночи играл в бридж и потому поздно встал. Поздно позавтракав фруктами, молодой человек направился в библиотеку — элегантно обставленную, но выдержанную в строгом стиле комнату. Отсюда его отец до конца своей жизни отдавал распоряжения, занимаясь многочисленными делами.
— Паркер, — обратился Фрэнсис к камердинеру, служившему еще его отцу, — не замечали ли вы — не начал ли Р. Г. М. полнеть перед смертью?
— О нет, сэр, — был ответ. В тоне его слышалась почтительность отлично вышколенного слуги; правда, Паркер невольно окинул не слишком одобрительным взглядом дородную фигуру молодого хозяина. — Ваш отец, сэр, не утратил стройности до конца своих дней. Он и под старость был таков же, как в молодости: широкоплечий, с мощной грудью и широкой костью, но талия у него так и осталась тонкой, сэр. Нынешние молодые господа могли бы ему позавидовать. Очень уж он за собой следил — каждое утро ровно полчаса делал в постели гимнастические упражнения. Ничто не могло ему помешать. Он называл это своей религией.
— Да, у него была редкая фигура, — рассеянно ответил молодой человек и бросил взгляд на биржевой телеграф и на телефоны, поставленные тут еще его отцом.
— О да, — убежденно подтвердил Паркер, — он был строен, как настоящий аристократ. И вы унаследовали его фигуру, сэр, — только немного дороднее.
Молодой Фрэнсис Морган, унаследовавший от отца, кроме фигуры, еще и несколько миллионов долларов, лениво развалился в широком кожаном кресле и вытянул перед собой ноги, словно посаженный в клетку могучий лев, расправляющий свои члены. Раскрыв утреннюю газету, он взглянул на заголовки. Там говорилось о новом обвале на Панамском канале.
— Хорошо, что мы, Морганы, вообще не склонны к полноте, — сказал он и зевнул, — а то я давно растолстел бы от подобной жизни… Как, по-вашему, Паркер?
Пожилой слуга вздрогнул. Он не ожидал вопроса и потому не сразу нашелся что ответить.
— Конечно, сэр, — наконец поспешно проговорил он, — то есть я хочу сказать, — нет, сэр, — вы сейчас вполне в форме, сэр.
— Не сочиняйте, Паркер, — сказал молодой человек. — Я, пожалуй, не то чтобы разжирел, а так… мускулы слегка начали дрябнуть… Правда, Паркер?
— Да, сэр… нет, сэр, — я хотел сказать — нет, сэр. Вы выглядите не хуже, чем три года назад, когда вернулись домой, окончив колледж.