— Ты готов продолжить? — Спросил его Рэйф. Он уже взял кусок белого мыла и начал тщательно его вспенивать своими сильными руками, чтобы приступить к тому, что должно было быть следующим шагом омовения.
— Я готов, — сказал Торн формальным тоном. Он замер в воде, когда Рэйф приблизился к нему, с руками по швам, ладонями вверх, склонив голову в знак покорности.
— Очень хорошо, — прошептал Рэйф. Начиная с крепкой шеи Торна, он начал намыливать грудь своего друга и руки, широкими размашистыми движениями. Элайна думала, он остановится на талии Торна, но он жестом попросил другого мужчину сесть на край ванны. Торн сделал, как ему сказали, душистая горячая вода капельками стекала с него, и только икры и стопы были по-прежнему погружены в воду. Он откинулся назад и уперся руками в край ванны, позволяя Рэйфу себя мыть. Элайна с восхищением смотрела, как Рэйф еще раз намылил руки и продолжил намыливать остальные части его тела: от узкого таза, мощных бедер и до колен.
Добравшись до, теперь, полностью эрегированного члена своего друга, Рэйф, казалось, замер на мгновение, и Элайна заметила, что Торн внимательно наблюдает за ним из под полузакрытых век. Она вспомнила об обвинении, брошенном светловолосым вампиром, и ей стало интересно, захочет ли Рэйф продолжить. Был ли это очередной тест, как и поцелуй дружбы ранее? Она точно знала, что ни один знакомый ей мужчина-натурал, ни при каких обстоятельствах не взял бы добровольно член другого мужчины в руки, но уже не могла с уверенностью сказать, был ли Рэйф натуралом или геем. Он говорил, что душа важнее тела в сердечных делах, и она начинала верить в это.
Выражение лица Торна было нейтральным, но Рэйф остановился только для того, чтобы еще раз намылить руки, а потом потянулся к центру между бедрами своего друга и сжал толстый, пульсирующий ствол. Светловолосый вампир запрокинул голову и тихо застонал, когда Рэйф провел по нему, одной рукой зажав в кулаке толстый член, а другой — нежно лаская тяжелые яички Торна.
— Так хорошо, — прошептал Рэйф, но так, что Элайна услышала. — Так прекрасно, мой друг. Приди к свету, ради меня. Выпусти темноту из себя, — Пока он говорил, продолжал двигать рукой в устойчивом ритме, призванном привести Торна к оргазму. Элайна сдвинулась на жесткой мраморной скамье и плотно скрестила ноги, чувствуя, пульсацию и влажность, собирающуюся между бедер. Смотреть, как Рэйф ласкает член другого мужчины, было так возбуждающе, в этом была примитивная чувственность. Его рука была большой — рукой самца, и было очевидно, что он точно знал, что делал, знал, как прикоснуться к Торну, чтобы возбудить его, заставить стонать. Она подумала, каково это будет, быть зажатой между ними, когда это пристальное внимание будет сосредоточено на ней, и еще плотнее сжала бедра.
— Рафаэль… оо! — Торн задохнулся, подавшись бедрами вперед.
— Торн, — мягко скомандовал Рэйф. — Кончи для меня! Кончи сейчас!
Элайна с восхищением смотрела как струи жемчужной спермы, пульсируя, срывались с широкой головки члена Торна, покрывая руки Рэйфа и грудь. Она ожидала, что сперма Темного Странника будет красной или черной, или другого зловещего цвета, но это был тот же, молочно-белый цвет, как и у любой другой спермы, какую она когда-либо видела.
Когда оргазм схлынул, Торн соскользнул обратно в воду и притянул Рэйфа к себе. Мужчины крепко держали друг друга, широкая грудь одного прижималась к широкой груди другого, и Торн завладел губами Рэйфа в глубоком, нежном поцелуе. И по тому как Рэйф раскрыл свои губы, предоставляя языку другого вампира свободный доступ к своему рту, было очевидно, что он был так же захвачен их ласками, как и Торн.
— Друг мой, — пробормотал Торн хриплым голосом, оторвавшись от него, наконец, — я никогда не должен был в тебе сомневаться.
— У тебя был повод для сомнений, — Рэйф коснулся ладонью щеки другого мужчины. — Я знаю, что мое нежелание отдаться тебе полностью, было одной из причин, по которой ты стал Темным Странником.
Торн кивнул:
— Это так. Но я надеюсь, что ты не чувствуешь себя обязанным помогать мне из-за этого.
— Я хочу помочь тебе. Я хочу любить тебя так же, как ты любишь меня. Как я люблю мою дорогую Элайну. — Рэйф повернулся, чтобы посмотреть на нее, призывая покинуть скамейку. — Войди в воду, моя дорогая, — сказал он нежно. — Настало время обмыть и тебя.