Сестрица принялась развешивать по стенам цветы и венки — так, как завещал Ямамото в своих рецептах. А вскоре уже и мясо разварилось как следует. Добавив к нему бульона, саке, соли и черного перца, я убавила огонь до предела — и потомила еще с полчаса.
Когда «пряная ляжка» была готова, мы приправили ее стебельками кресс-салата, сычуанским перцем, горчицей — и уже собирались выложить на большое блюдо, когда в прихожей запищал домофон.
— Входите, прошу вас! — отозвалась в микрофон сестра, кнопкой отпирая дверь подъезда внизу. До начала церемонии оставалось совсем чуть-чуть. Финальным аккордом я добавила в «пряную ляжку» немного цитрусовой кожуры.
К началу церемонии в доме Ямамото собралось столько народу, что не протолкнуться.
— Уж простите! Так неловко! Конечно, нам следовало найти зал попросторней! — извинялась мать, выставляя на стол откупоренные бутылки с красным вином.
— Икэтани-сан? Думаю, фрикадельки уже готовы! — окликнула меня сестра, продолжая колдовать над сковородкой с рагу. Кивнув, я схватила кастрюлю и потащила на стол.
— О! Фрикадельки с дайконом? — радостно загалдели гости, заглядывая в кастрюлю. — Потрясающе!
— Ю́дзу и пóндзу[11] на столах, господа! Будьте как дома! А это тертый дайкон, добавляйте сколько хотите…
— О! Икэтани? Так ты что же, готовить помогала? — окликнули меня коллеги.
— Да, так уж вышло… Угощайтесь!
— Ну спасибо!
И в этот миг сестрица вынесла к столу рагу с кешью.
— Простите, что заставила ждать… — с поклоном прощебетала она.
— Ого! — загалдели гости наперебой. — Значит, не только фрикадельки?
— Поразительно… Сколько вложено труда!
Глядя на их радостные улыбки, я гордилась собой. Вот эти улыбки, пожалуй, и хотел бы увидеть на своей церемонии жизни Ямамото. Такой он был человек. Хотел, чтобы все вокруг улыбались. А чтобы создать для его дегустации атмосферу настоящего праздника, мы сегодня и постарались на славу. Наверно, за всю историю человечества никого еще не поедали так вкусно и разнообразно, как нашего Ямамото по его же рецептам!
Едва тарелки у всех оказались наполнены, гости дружно захлопали.
— Ну что ж… Давайте начнем? — объявила сестра Ямамото. — Итадакимас!
Все, кто был в комнате, тут же сложили перед носом ладони, хором повторили: «Итадакима-а-ас!» — и приступили к трапезе.
— Икэтани-сан, а вы что же? Присоединяйтесь!
Я послушно присела на подушку в дальнем конце стола, положила себе в тарелку пару фрикаделек.
— О, Икэтани-сан? А я думала, вы не любите человечину! — удивленно воскликнула моя коллега чуть младше меня.
— Да есть-то люблю, — ответила я и взяла в руки палочки. — Просто желудок не всегда ее переваривает. Но сегодня на столе фрикадельки. Ими-то я и наемся!
Выудив из бульона дымящуюся фрикадельку, я отправила ее в рот и осторожно сомкнула челюсти. Ам-м! В одну секунду рот заполнился самыми разными вкусами, от цитрусового юдзу до ядреного дайкона. А затем проступил и вкус самого мяса — резче свинины или говядины, но все же не такого пахучего, как кабанина.
— А-а, г-горячо! — выдохнула я, перекатывая фрикадельку на языке. Возможно, благодаря нашим кулинарным стараниям никакого отторжения это мясо не вызывало. Хорошо перемолотое, оно просто таяло во рту. Ядреная редька придавала ему благородный акцент, а жесткий привкус так удачно сочетался с перцем и цитрусовой кислотой, что так и хотелось заедать это белым рисом. А от нежного фарша и жирного бульона с горчицей аппетит разыгрался уже не на шутку.
— Я всегда думала, человечину запивают красным. Но, похоже, сгодится и белое?
— Любое сгодится, только попроси! — радостно отозвалась мать Ямамото, разливая вино по бокалам.
Что говорить, та церемония жизни удалась на славу. Гости шли и шли, сменяя друг друга. Многие поднимались из-за стола парочками — и, взявшись за руки, удалялись, чтобы где-нибудь осемениться.
— Пойдем-ка, попробуем и мы…
— Ямамото-сан, спасибо за угощение!
А угощение расходилось на ура: каждый просил добавки, и мы снова и снова убегали на кухню, чтобы наполнить миски фрикадельками и овощами.
Люди, любившие Ямамото, поедали Ямамото, чтобы из энергии его жизни создавать новую жизнь…
В тот вечер мне, пожалуй, впервые удалось оценить, насколько церемония жизни прекрасна как ритуал. С трудом отрываясь от деликатесов в своей тарелке, я сновала между гостиной и кухней, подкладывая гостям все новые и новые порции Ямамото.
11
Ю́дзу (