Девочка молча глотала слёзы, смотря себе под ноги. Было видно, что саулесы крепко держали её, но она не говорила ни слова, сдерживая боль. Послышался хруст косточек, но девочка была сильной, поэтому даже не пискнула.
Вторая из сестёр, самая молчаливая и худая, решила продолжить прилюдные издевательства.
– А по-моему это было настоящее оскорбление для нашего великого Обсидиана Аль’Сивьери – короля Цереры. Так что детка, расскажи нам, – она подошла к девочке, грубо схватив её за лицо, чтобы смотреть прямо в глаза, – вон там твои предатели-родители, которые несколько десятков лье скрывают от нас местонахождение лагеря «Н». Так что будь добра, помоги нам и Обсидиан вознаградит тебя за это! Если ты расскажешь, то король даст тебе и твоей семье всё: много-много сладостей, несметные богатства, всемогущество, покровительство с наше стороны, защиту от Ночи, всё, что захочешь, детка, только скажи нам…
Девочка смотрела на своих родителей глазами, полных слёз. Было видно, что слова призрака действовали на неё сильно, но недостаточно. Она так и не разомкнула свой маленький ротик.
Хемлок, рассмеявшись тоненьким голоском, словно сейчас находилась в парке аттракционов, подошла к мужчине с поседевшими волосами. Его взгляд отсутствующе был устремляем в землю, словно сейчас решалась не его судьба, а кого-то другого.
Май в это время крепко сжимал в руках камни-метафорфы. Ему нельзя было попадаться призракам на глаза. Но он не мог сдвинуться с места. Не мог оторвать взгляда от происходящего, лишь повторял себе:
– Не лезь… Просто уходи… Это тебя не касается…
– Ну и отличненько, хоть развлечёмся! – Хемлок присела на корточки перед мужчиной, заставив с помощью гипноза безотрывно смотреть себе в глаза. Огненный парень впервые видел, чтобы призраки использовали магию.
Сначала ничего в мужчине ничего не менялось, но постепенно розоватая кожа стала приобретать бледно-серые оттенки, а конечности вытягиваться, разрывая остатки мышц и костей. Глаза закатились за орбиту, обнажив белки. Постепенно его тело теряло черты, присущие церрерийцам. Кожа стала прозрачной настолько, что через неё можно было увидеть каждый сосуд. Волосы и ногти стали выпадать, словно эпидермис выворачивался и разрывался, после чего неправильно срастался во многих местах. Май сдерживал себя, чтобы его не стошнило, как и некоторые собравшиеся.
– Отец! – вырывающегося юношу жители силой затолкали как можно дальше, чтобы тот не попался под горячую руку теней.
– Нет! Пауль, не смей! Стой где стоишь! – Вскричала его жена, потеряв самообладание, – не поддавайся чарам! Ты сильнее их, я же знаю!
«…Не лезь… Просто уходи… Это тебя не касается…»
Но вместо поседевшего мужчины на площади стоял безликий, мирно издавая булькающие звуки.
– Последний раз, детка, либо ты говоришь нам всё, что знаешь, либо ты потеряешь свою безумную мамочку. Вернее, мы можем в подарочек тебе преподнести её голову, так что ты потеряешь только её часть.
– Не трогайте её, она ничего не знает! – Истошно прокричала женщина, которой тут же грубо закрыли рот.
В этот раз заговорить решила Эмбер, сама рассудительная и старшая из сестёр:
– У тебя осталась одна попытка, девочка, одна. Если хочешь закончить свою жить, гния в тюрьме, а потом оказаться в Объятиях, то можешь продолжить продолжать молчать, а если хочешь защитить хоть кого-то из своей семьи и приобрести почет короны, то советую тебе прекратить изображать из себя немую. – Эмбер ждала ответа от ребёнка недолго. Она взглянула на неё, после чего повернулась к бывшему отцу девочки, сказав сквозь зубы, – займись сначала чокнутой, а потом девчонкой. Действительно ничего не знает, в её памяти нет ничего такого. Как и у её родителей. Нас снова обхитрили.
Саулес недолго ждал прежде, чем исполнить указание. Май, ощутив в себе прилив гнева от такой несправедливости, решил не продолжать смотреть всё это, поэтому он развернулся, намереваясь как можно скорее уйти подальше от всех.
«Не лезь… Просто уходи… Это тебя не касается…»
– Ну и где ваш герой, а? Где тот, на кого вы все надеетесь? – Прокричала писклявым голосом Хемлок. Она подняла вверх какую-то окровавленную часть женщины. – Вот, что будет с каждым, кто смеет идти против нас и Ночи! И никто, вы слышите? Никто не посмеет нас остановить!
Сжав кулаки настолько, что камни лопнули в руках, Май почувствовал прилив злобы и ненависти к Теням. Из-за несправедливости, из-за всех их деяний, из-за постоянного гонения, из-за всего… Он ненавидел из за всё, что они сделали. Из-за Ненависти к Обсидиану за то, что он сотворил этих чудовищ. Он ощущал очень сильное чувство отрицания того, что происходит.