? Теперь про Левина. Я рассказал о наших планах по эвакуации в Шорию. Он одобрил. Тогда я пригласил его влиться в нашу банду. Он поблагодарил за приглашение, но сказал, что вынужден отказаться. У меня, говорит, свои задумки, но не будьте, говорит, так щепетильны, примите посильную помощь в осуществлении вашего плана. Вытащил бумажник и выскреб из него всё до последней копейки. Вот такой благородный человек. Кроме того, посильную помощь оказала моя маменька. Я созвонился с ней и сказал, нужны деньги, потому что я в бегах. И она мигом поняла и выслала телеграфом. Дело в том, что ситуация ей знакомая. Точно также в бегах был её дедушка. Он долгое время жил в тайге, правда, не со снежными людьми, а со староверами. И вот тут-то лично для меня начинается самое интересное. Моня - вон он стучит по буквам и улыбается -
? :-)))
? кое-что раскопал обо мне. Оказалось, все мои родственники и я сам проживаем в настоящий момент в Коми-Пермяцком округе, а вовсе не в Мытищах. Тогда я еще раз созвонился с маменькой и попросил, чтобы она мне мозги не пудрила, и доступно разъяснила. Она долго колебалась, как будто боялась, но я ей сказал, сейчас не те времена, бояться нечего, и она мне выдала, что на самом деле мы не Лутовкины, а Лутовиновы и родом из старинного села Спасское-Лутовиново Орловской губернии.
? Вот вы, Эразм Петрович, упоминали как-то, что происходите родом из старинных грузинских князьев, а проходивший по делу Вронский причислял себя к графьям. Ну, а уж Никита Михалков всю страну убедил, что он потомственный барин. Получается, куда не кинь, везде аристократы. Так порадуйтесь, Эразм Петрович! Нашего полку прибыло! Я тоже аристократ.
? Когда вы принимали меня на работу, то проницательно заметили, что имя и отчество у меня такие же, как у великого русского писателя Тургенева. Так вот, Эразм Петрович, и я, и писатель Тургенев, оба мы, по матери, Лутовиновы и родом из одних и тех же мест. Может, моя маменька даже специально мне имя дала, в честь дальнего родственника. Да, все сходится! И осторожные рассказы маменьки про беглого дедушку тому свидетельствуют, и ее вздохи под луной. И бабушка мне кое-что нашептывала. Даже, припоминаю, называла меня Солнышком. А что такое Солнышко? Включаем дедукцию. Это же законспирированное “Ваше сиятельство”. Но тогда ей было уже под девяносто, и я подумал, что она заговаривается.
? Вспоминаю раннее детство. Мы с мамой ездили в Москву, посмотрели в Мавзолее на дедушку Ленина. Едва вышли с Красной площади, как маменька показала на большой старинный дом и между прочим сказала: “Вот здесь, Ваня, раньше проживала наша семья”. Я спросил, а почему же мы переехали в Мытищи? Она огляделась и шепнула мне потихоньку: “Нас нехорошие дяди выселили”. Вот и Моня сейчас подтвердит, что мы Лутовиновы.
? Its really!
? И, между прочим, я всегда чувствовал, что благородство из меня так и прет. Честно вам признаюсь, Эразм Петрович, этот факт, что я тоже аристократ и потомственный дворянин, меня сильно торкнул. Я не на шутку заинтересовался писателем Тургеневым, своим дальним родственником. Но сейчас нет времени. Когда мы попадем в Горную Шорию и устроимся, я обязательно прочитаю его произведения. Ребята меня подзюкивают: мол, приобретете спутниковую тарелку, то в вашем распоряжении будет полное собрание его сочинений.
? Easy!
? Пока закругляюсь. Оставляю вам письмо в полной уверенности, что вы нас не сдадите. Правда, Саша, уже побывший в лапах наших органов, отговаривает меня от этой затеи с письмом. Но я-то знаю вас, Эразм Петрович! Вы с вашим дедуктивным умом все равно догадаетесь, куда мы хотим удрать. Небось, тотчас вспомните наши разговоры и быстро скумекаете: “Ну, конечно, Ваня направится в Горную Шорию, где нога человека (по вашим же словам) еще не вступала в медвежье говно”.
? А я уверен, вы не сдадите, потому что у вас всё равно осталось благородство от древних грузинских князей. Саша, правда, высказал такую гипотенузу: а вдруг флэшка попадет в чужие руки? Но Моня нас успокоил. Он введет пароль, известный только вам, Эразм Петрович, а также Пушкину, написавшему про ученого кота.
? Тут еще вот какое дело, Эразм Петрович. Мне так или иначе, пришлось бы обратиться к вам. Вы уж, вернувшись в Москву, пожалуйста, выберете время, зайдите к моей маменьке и успокойте. Заверьте, что с её сыном, оболтусом Ванькой, всё в порядке. Полностью ей не рассказывайте и куда мы едем, не называйте, а то она соседкам проболтается, и слухи пойдут по всем Мытищам. Только намекните, что я в бегах. Она поймет. Это у нас в порядке вещей. Вспомнит про беглого дедушку, которому тоже пришлось хлебнуть по полной.
? Уже наверняка возбудили дело о похищении Сережи. Ежели к вам обратятся с предложением сыскать, пожалуйста, не занимайтесь этим. Не разрушайте созданную мной и Катей семью. А вас найдется немало других дел.
? Надеюсь и передаю пламенный!
? А также передают вам привет Катя Маслова, Сашка (математик), Моня (хакер), маленький Сережа и Кулёма (который присоединился к нам).
? Удостоверяю: Иван Лутовинов, дворянин, а может даже и князь.
22. Расчет наличными
? Еще когда Фанаберия недочитал, над текстом вдруг появилась синяя рамка с красной мигающей надписью, на которой хакер Моня призывал чтеца поторопиться. Ибо на чтение отвел последнюю минуту. Потом счет пошел на секунды: 59, 58, 57… Они стремительно уменьшались до нуля, как на счетчике взрывного устройства перед приведением его в действие.
? А когда выскочил нолик, взрыва, правда, не последовало, но весь текст исчез, и хор имени Пятницкого запел: “Во поле березка стояла, во поле кудрявая стояла”, - да так громко, что на сыщика зашикали другие посетители Интернет-клуба. Эразм Петрович выключил звук и огорчительно вздохнул: кое-что захотелось перечитать и уточнить. Он даже ругнулся, но, впрочем, беззлобно: “Ну, Моня, стервец!” - и совсем уж добродушно подумал, что такие шустряки, как он и Сашка, и в самом деле могут обрушить финансовый мир.
? Больше в этот день никуда не ходил. Вернувшись в номер, лег хорошенько отдохнуть да подумать над электронным посланием. Правда, кто-то, отвлекая, постучал в дверь, но сыщик не пошевелился - решил, что это настырный Млекопитаев пришел опять торопить с выселением. Затем в дверь, уже ночью, затарабанили еще настойчивей. Он встал, открыл дверь и увидел Млекопитаева с чертежами и рядом с ним сантехника в робе, а у того на плече ржавая водопроводная труба, на которой повесили Сергея Есенина. “Будем реставрировать обстановку тех лет”, - самодовольно пояснил Леонид. Но оказалось, что это всего лишь сон.
? А вот на утро встал вполне бодрым. Сложил в спортивную сумку вещи: “Нечего тут торчать, пора сматываться”. Но прежде всего, конечно, надо было нанести последний визит к вице-премьеру. На этот раз в здание долго не пропускали, что-то выясняли, сверяли, и всюду толкались охранники. Эразм Петрович припомнил, как кто-то из крупных деятелей раньше объявлял: “Мы не должны забывать, что мы слуги народа”. Со временем слуг стали всё сильней охранять от самого народа. Однако, тенденция! В приемной, кроме секретарши, торчал Гошенька. Он кратко проинструктировал: