Неприятно удивляет в работе о. Андрея то, что он берет на себя смелость ставить под вопрос каноничность автокефалии Русской Православной Церкви и даже саму принадлежность Русской Церкви к Церкви Вселенской, пусть даже «по букве канонов», в период провозглашения самостоятельности: «Были ли в Церкви наши предки, когда подпали под прещение константинопольского патриарха за самочинное провозглашение автокефалии — за поступок, осужденный, между прочим, преподобными Максимом Греком и Пафнутием Боровским?».[216] У диакона А. Кураева, кстати, в этом вопросе есть замечательный единомышленник — лжепатриарх Филарет (Денисенко): «Так, Русская Церковь не именует расколом свое самостоятельное отделение от Константинопольского Патриархата в 1448 году, а подобное отделение Украинской Церкви от Московского Патриархата (1992 г.) именует расколом».[217] Вообще, надо сказать, тема неканоничности «самочинного провозглашения автокефалии» Русской Церковью подробно разработана в филаретовских кругах, является там «коньком». Цель вполне понятна — оправдать другое «самочинное провозглашение автокефалии».
Но, может быть, о. Андрей не так уж далек от истины? Дадим слово русским церковным историкам.
М. В. Толстой: «После побега из Москвы изменника Исидора великий князь послал грамоту в Царьград о том, чтобы Собором восточных святителей разрешено было избирать и поставлять митрополита в Москве; но слух об измене Православию в Царьграде заставил воротить посла с дороги… Из Константинополя ожидать было нечего: в Москве уже слышали, что в Царьграде свирепствует разделение между верными Православию и принявшими соединение с Римом. Основываясь на правилах церковных и примерах прежнего времени, Собор пастырей русских 5 декабря 1448 года возвел Иону на престол митрополита Киевского и всея Руси».[218]
Н. Тальберг: «Для понимания дальнейших событий в Москве, необходимо указать на то, что происходило в Царьграде. Император Иоанн Палеолог оставался верен унии, против которой были Византия и весь православный Восток. Большое значение имели выступления Марка Евгеника Ефесского. Преемник Иоаннов и брат его, Константин XII, сначала был верен Православию, когда же надвинулась непосредственная опасность Константинополю, прибег к унии, считая ее единственным средством спасения. Народ же, напротив, смотрел на унию, как на способ привлечь на Византию гнев Божий… После свержения Исидора вел. князь в 1441 г. заготовил к патриарху письмо, в котором, обвиняя Исидора в измене Православию, просил о поставлении митрополитом Святителя Иону. Но письмо это не было отослано. Видимо, не решились обращаться к патриарху униату, свергнув Исидора за униатство… В 1448 – 15 дек. — Святитель Иона, оставаясь все это время «нареченным», был, наконец, поставлен митрополитом собором русских архиереев. В 1452 г. Василий (великий князь — А. Н.) составил послание императору Константину XII Палеологу, в то время остававшемуся православным… В заключение он сообщает, что намеревался писать патриарху, но не знает, имеется ли таковой в Константинополе и каково его имя. Письмо императору не было послано. По–видимому, в Москву пришли сведения, что император сделался униатом, как то имело место в 1452 году… С этого времени установился порядок ставить митрополитов в самой Москве и своими русскими епископами, так чтобы митрополиты могли быть на будущее время фактически независимыми от патриархов… Первый патриарх после начала турецкого ига, Святитель Геннадий, просил митрополита Иону о помощи вопиющим нуждам греческой Церкви. Митрополит поспешил исполнить желание праведного патриарха и просил его не оставлять Русской Церкви своим попечением. В 1465 г. митрополит Феодосий, по грамоте патриарха Иерусалимского Иоакима, посвятил в Москве грека Иосифа в митрополиты Кесарии Филипповой».[219]
П. В. Знаменский: «После свержения Исидора великий князь послал было в Грецию послов с прошением о поставлении Ионы, но узнав, что император с патриархом приняли унию, вернул свое посольство назад… В 1448 году Иона был наконец поставлен в митрополиты собором русских пастырей. В Грецию написана была грамота, в которой объяснялось, что Русская Церковь не разрывает своего союза с Греческою, что поставление митрополита совершено теперь в самой России по великой нужде от турок, по неудобству сношений, да и потому, что в России неизвестно даже, есть ли и Патриарх в Цареграде. В 1453 году Царьград был взят турками. Иона утешил патриарха Геннадия посылкой даров и просил у него благословения. Вероятно, в это время Русской Церкви дано было право поставлять митрополита независимо от Греческой церкви; Русская митрополия сделалась самостоятельной и поставлена была первою после Иерусалимского патриархата».[220]
216
Чтобы ни у кого не было сомнений, вот дальнейший контекст: «В Церкви ли русские старообрядцы? Греческие раскольники–старостильники? Русская зарубежная церковь? По букве канонов раскол есть раскол — это уже не Церковь» (Кураев А., диак. Цит. соч.).
217
Филарет Денисенко. К вопросу о церковных анафемах // Неправда московских анафем. Сборник. Киев, 1999, с. 24. Вообще, у Филарета можно найти не одну параллель с о. А. Кураевым, но об этом — ниже.
218
Толстой М. В. История Русской Церкви. Спасо—Преображенский Валаамский монастырь. 1991, с. 259–260.