Конечно, все это доказывает не то, что Древняя Церковь не принимала в свое Лоно епископов, рукоположенных в еретических сообществах, а то, что примеры подобраны неудачно. Нет сомнений, что и среди святых были епископы, пребывавшие в ереси и расколе, но затем обратившиеся через покаяние к Церкви и принятые без перерукоположения. Но с этим никто и не спорит. Для православного богослова, верующего в реальную, а не «невидимую» единую Церковь Христову, ясно, что благодать хиротонии вошла в обратившихся от ереси только в момент их соединения с Телом Христовым.
Целый ряд случаев временного разрыва отношений между частями Вселенской Церкви также рассматривается о. А. Кураевым в качестве доказательства неверности того принципа, в соответствии с которым «границы Церкви определяют вера в Церковь, общность таинств и иерархия как единая система». Прежде всего, следует остановиться на примерах из истории Древней Церкви. «С IV по VIII века Константинопольский патриархат состоял в разрыве с Римом в общей сложности 203 года, а именно: а) по делу св. Афанасия и ариан, от Сардийского собора 343 г. до вступления на патриарший престол св. Иоанна Златоуста (398) — 55 лет; б) по поводу осуждения св. Иоанна Златоуста (404–415) — 11 лет; в) по делу патриархов Акакия и Генотика (484–519) — 35 лет; г) по делу монофелитов (640–681) — 41 год; д) по делу иконоборцев (726–787) — 61 год».[315] В одном этом предложении о. Андрей с легкостью собрал и подогнал под единую систему запутаннейшие эпизоды церковной истории, каждому из которых посвящены у виднейших историков десятки страниц. Рассмотрение каждого эпизода в его историко–каноническом аспекте убеждает, что они не являются однородными. Единственно, о чем они свидетельствуют — это о временном разрыве отношений между Римом и Востоком, но далеко не все эти эпизоды можно считать доказательством раскола Восточной и Римской Церквей. Сведения о разрывах между Римом и Константинополем о. А. Кураев почерпнул из любопытного источника — книжки католического священника А. Волконского, пропагандирующей латинство и унию среди православных. С какой целью там приведены эти сведения, видно из таких высказываний автора: «Уже давно в Византии были партии, из–за национального самолюбия тяготившиеся церковной зависимостью от Рима… Конечно, в официальном разрыве состоял лишь Восток еретический, подчинявшийся патриархам–еретикам». И далее на этом «основании» следует обильное поливание грязью св. патриарха Фотия Константинопольского.[316] Интересно, как одни и те же факты для разных исследователей становятся иногда доказательством противоположных положений. Все дело в интерпретации, а она, по меткому замечанию Гегеля, «неизбежно вносит собственные мысли в изучаемый ею текст»,[317] или факт — добавим мы.
Итак, первый эпизод — разрыв «по делу св. Афанасия и ариан, от Сардийского собора 343 г. до вступления на патриарший престол св. Иоанна Златоуста (398) — 55 лет». Уже говорилось, что Восток в это время не был арианским в церковном смысле, да и внутрицерковные арианствующие партии не являли собою подавляющее большинство. Разрыв отношений Рима с Востоком был, несмотря на это, вполне логичным. Невозможность быстрого сообщения и точного информирования, по причине как несовершенства средств коммуникации в ту эпоху, так и чрезвычайной лживости и интриганства ариан, которые вполне могли при поддержке мощного государственного аппарата арианствующих императоров ввести в обман римских епископов; невозможность разобраться, где ариане, где православные на Востоке — все это вынудило Римскую Церковь прервать на время общение с Востоком, что не означало анафематствования Римом всего Востока. И в течение рассматриваемого периода отношения Западной Церкви с Церквами Восточными периодически восстанавливались, как только на Западе появлялась уверенность, что эти Церкви безусловно придерживаются Православия. Так, никогда не прерывалось общение со святым Афанасием Великим, в том числе, когда он возвращался на Александрийскую кафедру — следовательно, в периоды этих возвращений свт. Афанасия на кафедру было общение и со всей Александрийской Церковью. Болотов упоминает о восстановлении общения между Западом и Востоком в 379 г.[318] На Западе в указанный о. Андреем период оказывали «дружественное внимание восточным изгнанникам»[319], т. е. гонимым от арианствовавших императоров иерархам и духовенству (и не только свт. Афанасию). Они допускались к равноправному участию, например, в Римском Соборе 340 года[320] — разумеется, по причине признания их принадлежности к Кафолической Церкви, а не путем присоединения их к Церкви через покаяние.