Четвертый эпизод — разрыв «по делу монофелитов (640–681) — 41 год». Сроки разрыва, частично подтверждаемые Болотовым в III томе его «Лекций», где он указывает продолжительность раскола до 678 г, т. е. 38 лет,[330] не совпадают с фактическими данными, приводимыми другими историками, да и самим Болотовым в IV томе. В этом томе картина начала раскола предстает таковой. Папа Феодор требует от Константинопольского патриарха Павла уничтожения монофелитского «Экфесиса». Следовательно, в этот момент церковные отношения между Римом и Константинополем сохраняются. Так как Павел становится патриархом в 641 году,[331] 640 никак нельзя считать началом раскола. Между 641 и 643 годами папа объявляет Константинопольского патриарха–монофелита низложенным, и в 643 г. к папе присоединяется собор восточных епископов.[332] Согласно Дворкину, Рим прервал Евхаристическое общение с Павлом Константинопольским не в период 641–643 гг., а в 646 г., в ответ на что Павел изъял имя папы из диптихов.[333] Поснов и Сидоров упоминают, что папу Феодора и собор восточных епископов (Кипра), низложивших Павла Константинопольского, подержал собор (по Сидорову — несколько соборов) Африканской Церкви 646 г.[334] Когда же положен конец раздору и когда Церковь Константинопольская обратилась к Православию? Совпадают ли два эти события? Константинопольские патриархи Фома, святой Иоанн и Константин, преемники монофелитского патриарха Петра, VI Вселенским Собором были признаны уже православными и их имена внесены в диптихи.[335] Первый из перечисленных патриархов вступил на престол в 667 г.[336] Сидоров указывает, что папа Евгений I (654–657 гг.) первым вошел «в церковное общение с константинопольским патриархом».[337] Папу Виталиана (657–672 гг.) тот же автор считает находившимся в общении с Константинопольской церковью уже в 663 г., на том основании, что именно в этом году папа торжественно встречал в Риме императора–монофелита Константа.[338] Того же мнения придерживается Дворкин.[339] Однако Болотов, хотя и пишет, что «папа Евгений уживался мирно с Константинополем»,[340] поясняет, что речь идет о политических отношениях между Римом и Константинополем, между тем как «отношения между церквами римскою и константинопольскою и при Константине Погонате оставались натянутыми».[341] Выше приводилось указание Болотова на то, что церковный разрыв прекратился лишь в 678 г. Так как Болотов ссылается в данном случае на конкретные церковно–исторические документы, приводимые им даты выглядят предпочтительнее.
Разобравшись с цифрами, получаем такую общую картину. В отлучении от Вселенской Церкви Константинопольский патриархат пребывал с 641 – 643 гг. Отлучение папы в данном случае было легитимным, что показало последующее присоединение к нему Кипрской и Северо—Африканской Церквей, а также борцов за Православие из других византийских провинций. Состояние собственно отпадения от Вселенской Церкви длилось для Константинополя до патриаршества Фомы. Возвращение Константинопольского патриархата в Лоно Церкви из монофелитства произошло либо с интронизацией Фомы в 667 г., либо в годы его патриаршества с 667 по 669 гг. Из факта присутствия на Латеранском соборе 649 г., предавшем анафеме монофелитов, 37–ми греческих авв[342], можно сделать вывод, что даже в коренных греческих областях Империи существовали общины, не входившие в общение с монофелитами. Если Фома принадлежал ранее к одной из таких общин, то ему и не нужно было самому через покаяние присоединяться к Церкви, достаточно было провести акт отречения от монофелитства и покаяния среди клира Константинопольской Церкви, что воссоединило эту Церковь с Церковью Вселенской. То же, что подобный акт мог состояться (независимо от роли в нем патриарха Фомы), косвенно подтверждается решением VI Вселенского Собора признать Константинопольскую Церковь времен Фомы православной и чистой от монофелитства. Несмотря на возвращение Константинополя к Православию, разрыв собственно с Римом продолжался до 678 г., когда папы окончательно уверились в православности Константинополя. Но непосредственное пребывание Константинополя вне ограды Церкви Христовой длилось не до 678 г., а до 667–669 гг. Таинства, совершавшиеся в этот период отлученными от Церкви клириками Константинопольской церкви, являлись безблагодатными и пагубными, чему яркой иллюстрацией служат знаменитые слова преп. Максима Исповедника. В ответ на вопрос: «Что же ты не вступишь в общение с Константинопольским престолом»? — он отвечал: «Какое же тайнодействие они могут совершать? Или какой Дух, снизойдет на тех, которые ими рукополагаются»? Когда же ему поставили на вид, что римские апокрисиарии «завтра, в день воскресный, будут причащаться с патриархом Пречистых Таин», преп. Максим мужественно заявил: «Если и вся вселенная начнет причащаться с патриархом, я не причащусь с ним».[343] Так что, говоря о данном периоде, нельзя вслед за о. А. Кураевым утверждать, что «Церковь была и там, и там».[344] Когда же Константинопольская Церковь отказалась от монофелитства, раскол между Римом и Константинополем превратился в церковно–административный разрыв, длившийся до 678 г. Благодаря неточности сведений, недоразумениям и излишней подозрительности. В этот период Церковь, действительно, «была и там, и там».
331
Булгаков С. В. Настольная книга для священно–церковно–служителей. Т. II. М., 1993, с. 1386.
334
См. Поснов М. Э. История Христианской Церкви, с. 449; Сидоров А. И. Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I. М., 1993, с. 27.