Носил ли он имя епископа? Это мало вероятно. Церковная традиция считает Иакова первым иерусалимским епископом, но основываться на ней нельзя. Она, повидимому, возникает во второй половине второго века, когда к первым пресвитерам стали применять наименование епископов, т. к. в это время во главе местных церквей уже стояли епископы. Эта транспозиция термина является вполне естественной, особенно потому, что между первыми пресвитерами и епископами существовало преемство служения. В конце концов дело идет не о термине, а о служении. Церковная традиция подтверждает данные Деяний, что Иаков стоял во главе Иерусалимской церкви, будучи в ней первым или старейшим пресвитером [359]. Но если старейший или первый пресвитер имелся в Иерусалимской церкви, то он должен был иметься и в других местных церквах.
2. Действительно, III–е послание Иоанна свидетельствует о существовании первых или старейших пресвитеров во внепалестинских церквах. Вполне естественно, что фигура Диотрефа в этом послании получит другое освещение, если мы не будем исходить из факта существования первого пресвитера. В послании прямо не говорится, что Диотреф был старейшим пресвитером в своей церкви, но некоторые детали, которые дает послание, настолько красноречивы, что не оставляют места для сомнения в этом. Диотреф назван в послании «любяшим первенствовать — o filoprwteuwn». Этот термин означает, что Диотреф не только считал себя, но и был действительно первенствующим в церкви. Если в этом термине в устах Старца имеется упрек, то он относится не к самому первенству, которое он мог бы считать неправильным, а к тому, что первенство для Диотрефа стало человеческой страстью, а потому приобрело недолжный характер [360]. Старец обвиняет его в том, что он отказывается его принимать (" ouk epidecetai hmaj ", ст. 9), т. е. не оглашает его писем, и не принимает странствующих братьев; а тех, кто их принимает, изгоняет из церкви. Этим он нарушает долг гостеприимства, который лежит на каждом христианине, а особенно на пресвитерах (1 Тим. 3,2). Его авторитет в церкви, которую он возглавлял, настолько велик, что он мог позволить себе открыто выступить против Старца и критиковать его указания. Его распоряжения исполнялись всеми или почти всеми членами церкви. Не следует думать, что Диотреф действовал самостоятельно: он действовал на церковном собрании и с его согласия. Это видно из того, что Старец был бессилен что либо предпринять против Диотрефа, находясь вне церкви, в которой он главенствовал, но когда он посетит его церковь, то он ему напомнит в том же церковном собрании «о делах, которые он делает, понося нас злыми словами…» (ст. 10; ср. I Кор. 5,3–5). Это бессилие Старца объясняется тем, что он не имеет власти над местными церквами. Она осуществлялась им, когда он находился в самой церкви.
Обвиняя Диотрефа, что он не принимал братьев, пришедших от него, Старец, конечно, не имел в виду ограничить право местной церкви, осуществляемой через первенствующего в ней, отказывать в гостеприимстве тем, кто распространяет подозрительное учение. Во II–м послании Иоанна мы находим положительное указание по этому поводу: «Кто приходит к вам, и не приносит cего учения: того не принимайте в дом, и не приветствуйте его» (ст. 10). Обязанность охранять правую веру лежала, как мы уже видели, на предстоятелях церквей. Старец не мог отказывать в этом праве Диотрефу. Ошибка Диотрефа, с которой боролся Старец, состояла в том, что он использовал принадлежащую ему власть, которую Старец не оспаривал, против самого Старца.
Другое лицо, которое выступает в III–м послании Иоанна, — Гаий. Старец похваляет его за то, что он делает для братьев и странников, и остается верным ему. Как мы уже указали, долг гостеприимства лежал на пресвитерах. Поэтому вряд ли может быть сомнение, что Гаий был пресвитером и, по всей вероятности был первенствующим в какой–то соседней церкви. Что касается третьего лица, о котором упоминает послание, а именно некого Димитрия, то он, повидимому, был или пресвитером церкви Диотрефа, имевшим смелость пойти против него, или, м. б., предстоятелем какой–либо другой церкви.
Из трех лиц, указанных в послании, Диотреф и Гаий были теми, кого мы называем «первыми или старейшими пресвитерами» [361]. Нас не должно удивлять, что в послании рядом с этими двумя лицами не упоминаются остальные пресвитеры их церк вей. Совершенно невероятно допустить, что каждая из этих церквей управлялась одним лицом без пресвитеров. Если бы так было, то это лицо не могло бы быть названо «первенствующим (prwteuwn)». Диотреф, а также и Гаий, был первенствующим в среде пресвитеров, а следовательно занимал центральное место в Евхаристическом собрании. Умолчание о пресвитерах не может служить аргументом, что их не было, как умолчание новозаветных писаний о старейшем пресвитере не может быть свидетельством того, что его не было. Устройство местных церквей вне Палестины складывалось так, как оно определилось в Иерусалиме с самого начала, где рядом с ап. Петром предстоятелями были все апостолы. Были ли в церквах, упоминаемых в послании, кроме пресвитеров, пророки и учители, мы не знаем, так же, как не знаем, кто были братья, которых не принял Диотреф. Если даже они были странствующими «харизматиками», то вряд ли есть серьезные основания рассматривать послание, как отражение борьбы устанавливаюшейся церковной иерархии с «харизматиками». Нужно отметить еще одну подробность III–го послания Иоанна: в нем нет речи ни об ересях, ни об еретиках. Иоанн не обвиняет Диотрефа в ереси [362], а только лишь в неприязненном к нему отношении: «Посему, если я прийду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и не довольствуясь тем, и сам не принимает, и запрещает желающим, н изгоняет из церкви» (ст. 10). Цель написания послания заключалась, повидимому, в том, чтобы Гаий не последовал примеру Диотрефа: «Возлюбленный, не подражай злу, но добру» (ст. 11). Добро и зло имеет здесь отношение к тому, о чем говорилось в предыдущем стихе, т. е. к поведению Диотрефа по отношению к самому Старцу, а также к его поведению внутри самой церкви, в которой он первенствовал. Для нас неважно, присвоил ли себе Диотреф больше того, на что он имел право, для нас важен факт существования в местных церквах старейшего пресвитера.
359
О Иакове, брате Господнем, Егизипп сообщает, что он принял вместе с апостолами управление Иерусалимской церковью (Евсевий, Церк. Ист.» II,23,4), но уже Климент Александрийский сообщает, что «Петр, Иаков и Иоанн, хотя от самого Господа предпочтены были (другим ученикам), однако по вознесении Спасителя не стали состязаться о славе, но иерусалимским епископом избрали Иакова Праведного» (Евсевий, «Церк. Ист.» II,1,3). На основании этих сведений Евсевий считал Иакова иерусалимским епископом (Ibid., II,23). Епифаний (Против Ересей, LXXVIII,7) и Иоанн Златоуст ( Толк. Посл. к Кор., беседа ХХХIII,4) поставление Иакова иерусалимским епископом приписывали прямо Господу. )
360
Ср. Knopf, «Das nachapostolische Zeitalter», 1905, S. 206; ср. F.M. Braun, «Jean le Theologien et son Evangile dans l'Eglise Ancienne», Paris 1959 р 60.
361
См. М. Goguel, «L'Eglise primitive», Paris 1947, р. 136–137, а также Н. Chirat, «L'assemblee chretienne а l'age apostolique», (Lex Orandi 10), Paris 1949, p. 60.
362
Вопреки E. Schweitzer'у, op. cit., S. 92, и W. Bauer'у, «Recht–glaubigkeit und Ketzerei», 1934, S. 97.