В то время, как в догматическом Богословии учение о царственно–священническом служении лаиков постепенно исчезает, литургическая мысль продолжает его развивать, пытаясь выразить более определенно в самом чинопоследовании не только момент поставления лаиков на священническое служение, но и момент поставления их в царственное достоинство. Нет никаких сомнений, что литургическая мысль вдохновлялась I посланием Петра, а особенно Апокалипсисом, в котором говорится, что все верные сделаны «царями и священниками Богу и Отцу Своему» [44] . С другой стороны попытка выразить литургически это учение указывает, как понималось само учение.
На Западе очень рано появился обычай возлагать на голову новокрещенного род шапочки, называемой «linteum, chrismale, сaрра, mitra», чтобы предохранить место помазания святым миром. На Востоке этого обычая не существовало, т. к. помазывалась не только голова, но а разные части тела. Тем не менее, мы находим в греческих Евхологиях возложение на голову «koukoulion», сопровождаемое молитвою, которая надписывается как «euch tou koukouliou» или «euch tou diadhmato$» [45] . Последняя молитва указывает на идею поставления на царство. Особенно ясно эта идея нашла выражение у коптов, армян, маронитов и якобитов, у которых имеется «венчание» на царство через возложение на голову венка из листьев мирты и пальм или короны. Как в ритуале сирийских якобитов мы находим следующую молитву: «Corona, Domine, hunc servum tuum decore et gloria, sitque eius vita in bene» [46] . Наше современное чинопоследование сохранило идею поставления на царство: «Господи Боже наш, от исполнения купельнаго Твоею благостью освятивыйа в Тя верующия, благослови настоящаго младенца, и на главу его благословение Твое да снидет, и якоже благословил еси пророком Самуилом Давида царя, благослови и главу раба Твоего рукою мене грешнаго, приходя ему Духом Твоим святыми, яко да преспевая и возрастомъ, и сединами старости, славу Тебе возслет, и увидит благая Иерусалимова вся дни живота своего» (Молитва пред пострижением). В молитве испрашивается, чтобы Господь благословил новокрещенного, как Он благословил через пророка Самуила на царство Лавида. Хотя в чинопоследовании ничего не говорится о том, что епископ или священник, совершающий таинство приема в Церковь, должен возложить руку на него, но это следует ясно из самой молитвы. Одновременно эта молитва указывает, что идея рукоположения лаиков окончательно не исчезла из современного чина крещения [47].
Поставленный на царственно–священническое служение новакрещенный постригается с произнесением литургической формулы: «постригается раб Божий во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Это пострижение вполне соответствует пострижению клириков и, повидимому, перенесено с последних на лаиков. Основная идея обряда пострижения, одного из наиболее древних, заключается в полном и особом посвящении постригаемого лица на служение Божеству. Как кажется, первое указание на пострижение новокрещенных находится у Симеона Фессалоникийского [48] . Он говорит об этом, как об установившемся обычае, который, следовательно, должен был появиться гораздо раньше XV–го века. Пострижение новокрещенных является знаком их вступления в клир в широком смысле, как сопричтения к тем, кого сам Бог избрал, как Свой удел, и которых Бог есть часть и удел на Земле.
Как священник Богу и Отцу, при воцерковлении, совершаемом после крещения, новокрещенный мужского пола вносится в алтарь и трижды обносится вокруг престола. В требниках русского издания этот чин изменен: «и вводит е во св. жертненник, аще будет мужской пол». Не может быть сомнения, что это изменение произошло под влиянием школьного Богословия, которое не считало возможным допустить, чтобы мирянин, который остается в Церкви непосвященным, вводился бы в алтарь и обносился вокруг него, как это совершается при рукоположении в священные степени.
45
Goar, «Eucologion» Paris1647, р. 366. А. Дмитриевский, «Описание литургических рукописей», т.II, стр. 79 и 94.
46
Denzinger, «Ritus Orientalium», Würzburg,1862, р. 287–288. Ср. молитву эфиопского ритуала: «Domine Deus qui sanctis tuis coronas incorruptibiles proebuisti,tu qui proeparari has coronas benedic eis…» id. р. 209).
47
По всей вероятности обычай «венчания» новокрещенных возник под влиянием Ветхого Завета. Мы знаем, что корона была атрибутом царского достоинства израильских царей. Затем она была воспринята первосвященниками, как часть их торжественного одеяния. Одновременноа с этим идея короны подвергается демократизации и служит выражением радости во время праздников, как, например, праздника кущей, а также в брачных церемониях. Наконец, эта идея получает эсхатологическое значение: праведные получат корону в будущем веке. См. Bonsirven, ор. cit., t. I., р. 521; а. H. Riesenfeld, ор. cit., р. 50 sq.