14 июня 1923 г. Политбюро ЦК РКП(б) принимает постановление по предложениям председателя Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) Е.М. Ярославского об условиях освобождения из-под ареста экс-патриарха Тихона.
16 июня 1923 г. от Василия Ивановича Беллавина, содержащегося под стражей, в Верховный Суд РСФСР поступает заявление, в котором он, обманутый и сломленный, собственноручно, как того и требовали сотрудники ГПУ, написал: «…я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям… <…> Все мои антисоветские действия за немногими неточностями изложены в обвинительном заключении Верховного Суда. Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям Уголовного Кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи.
При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг.
Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции» [334].
Прочитав данное «покаянное» заявление Тихона, как не соблазниться возможностью впасть в поиск своей собственной гипотезы, объясняющей мотивы поведения иерарха? Мы этим заниматься не станем, мы лишь констатируем очевидное: Тихон не устоял в истине, отказался от своего крестного пути, пошел на компромисс с Пилатами своего времени и кагалом «первосвященников» из Политбюро ЦК РКП(б) и Президиума ВЦИК.
27 июня 1923 г. в соответствии с постановлением Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) от 26 июня 1923 г., Василий Иванович Беллавин, бывший патриарх Московский и всея России Тихон вышел на свободу, и уже 1 июля издал специальное послание, а 15 июля с амвона собора Донского монастыря сделал заявление о своём возвращении к церковному управлению всею Российскою церковью, и призвал тех, которые отпали от церковного единства и благодати Божией, «сознать свой грех, очистить себя покаянием и возвратиться в спасающее лоно единой Вселенской Церкви» [335].
Таким образом, Православная русская церковь была реанимирована, правда, как организация нелегальная, и даже вновь обрела главу – патриарха. Но от этого раскол в стане верующих, произошедший в послереволюционное время, отчасти инспирированный ВЧК, и далее подпитываемый ГПУ, раскол, выразившийся в образовании Высшего церковного управления (ВЦУ), претендующего на статус единственной канонической власти, – не исчез. Напротив, проблемные взаимоотношения между ПРЦ и реформаторами-обновленцами обрели совершенно четкую конфигурацию, т. к. патриарх Тихон в своих Посланиях – от 15 (28) июня 1923 г. и от 2 (15) июля 1923 г., а также в своем Воззвании от 18 июня (1 июля) 1923 г. обрисовал подоплеку их закулисных действий, вскрыл всю ту ложь, которой прикрывали проводимую организационно-реформаторскую деятельность члены ВЦУ, узурпировавшие власть, пока патриарх находился в заключении, и даже въехавшие в его покои на Троицком подворье. Вместе с тем, патриарх Тихон совершенно простым и понятым языком убедительно показал еще и нелегитимность самого Поместного Собора 1923 года, о котором «весь русский православный народ давно сказал свое правдивое слово как о нечестивом сборище, дерзновенно именующим себя собором 1923 г.» [336].
Освобождение патриарха Тихона из-под стражи, конечно же, не означало, что он теперь свободен от негласно-пристального надзора со стороны ГПУ и, что еще хуже, не свободен и от ее изощренного давления. Ф.Э. Дзержинский утверждал: «Служить в органах могут или святые, или подлецы». Начальник VI отделения (по борьбе с православной церковью, конфессиями и сектами) секретного отдела ГПУ Е.А. Тучков святым не был… Быть может, именно поэтому, когда его угрозы в адрес строптивца оказались безуспешными, 9 декабря 1924 г. в то время, когда патриарх обычно уже оставался один, дверь была открыта ключом, и вошли два «санитара» «страны Советов». Навстречу вошедшим из полутьмы помещения шагнул келейник патриарха – Яков Анисимович Полозов, и тотчас получил два выстрела – в голову и грудь.
Комментируя этот трагический случай, священник Димитрий Сафонов, кандидат исторических наук, преподаватель Московской Духовной академии, отмечал: «В следственном деле имеется целая подборка документов по этому убийству, из которой можно заключить, что убийство было организовано Е.А. Тучковым» [337].