Еще пример. В главе XLVI своего труда Первое послание к коринфянам епископ Климент «цитирует» фрагмент из Библии, которой вообще нет в Святом Писании: «Таким примерам и мы должны подражать, братья. Ибо написано: «прилепитесь к святым; ибо прилепляющиеся к ним освятятся» [381].
В общем, очевидно одно: клирики довольно скоро не только узурпировали церковную власть, но и приватизировали само учение Иисуса Христа. Кроме того, довольно быстро усмотрели и свою немалую выгоду в священнодействии, а потому и наладили производство всевозможных молитв, ритуалов, обрядов, постов и дремучих всенощных бдений, ориентироваться в коих и знать толк в коих могли только посвященные, т. е. они сами. А имея власть, особенно, когда возник взаимовыгодный альянс между властью церковной и государственной, объявили свои изощренные выдумки подлежащими неукоснительному исполнению, а не исполнение оных – грехом.
Мало, что в этом плане изменилось в лучшую сторону и по день сегодняшний. Например, в наше время не причащающий более 3-х седмиц подряд без веских причин, переходит в разряд отпавших от Бога, Его Церкви и спасения [382]. Разумеется, ныне контроля за верующими, по крайней мере, за паствой, почти нет, но меры наказания сами по себе существуют и тревожат в неисполнение их попавшего.
Итак, церковная иерархия, созданная личностной нуждой отдельных личностей доминировать над массой себе подобных, оказалась просто вынужденной способствовать удовлетворению как простейших потребностей своей паствы, так и церкви, как существа общественно-религиозного. Иерархия, вставшая на путь концентрации верующих под своей дланью, в то же самое время оказалась и затягиваемой, словно трясиной, миром, где господствуют физиологические потребности, товарно-денежные отношения, общественно-экономические законы, совершенно индифферентные по отношению к Божьим заповедям. Церковь, созданная как организация общинного типа, созданная по социально-экономическим лекалам общества, в котором она существовала, оказалась и вынужденной функционировать как любая другая, в том числе, и самая нерелигиозная людская ассоциация, находящаяся в границах этого общества: заботиться о пропитании своих чад, о наличии финансовых возможностей, о собственной безопасности, о том, чтобы была крыша над головой, по крайней мере, для проведения своих мероприятий…
Конечно, прав был священнослужитель М.И. Горчаков (1838–1910), когда утверждал, что «церковь есть общество, существование которого вызывается потребностью нравственной природы» [383], но само существование церкви, как социального института, и людей в ее лоно входящих, как оказалось, обеспечивается удовлетворением еще и многих иных потребностей, причем, природы далеко не нравственной.
Бремя проблем, коими были отягощены церковники, существенно полегчало, через некоторое время после того, как они стали навязывать обществу представление будто бы право иерархов повелевать, имеет не земное происхождение, и, дабы не быть уличенными в непоследовательности, признали, что и власть – право на насилие – господ, начальства, рабовладельцев – тоже ниспослана свыше: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога» (Рим. 13:1).
Вне всякого сомнения, подобные реверансы пришлись по вкусу правителям абсолютно всех уровней. И мало-помалу между властью духовной и властью государственной возникло и должное взаимопонимание, и наладилось сотрудничество. Церковь оправдывало любое политическое насилие, осуществляемое государством, любой разбой и любые военные походы, и государство щедро расплачивалось с церковниками недвижимостью, предоставлением всевозможных прав и льгот, освобождением от налогов и пошлин… Начиная с IV века в христианских государствах на содержание клира стала выделяться десятина, и гарантировалось право на доход с церковной должности.
И все вроде бы ничего, но ведь церковь, пошедшая в хорошо оплачиваемые служанки, вместе с тем, перерождается и вырождается?! И как тут в этой связи не согласиться с тем, что сказал 18 апреля 2012 года протоиерей о. Павел Адельгейм, клирик Псковской епархии, отвечая на соответствующий вопрос Алексея Семёнова: «Политика несовместима с духовной жизнью церкви. Политика разжигает в человеке страсть властолюбия. Весь пост мы молились об избавлении от «духа любоначалия». Симфония власти и церкви противоестественна и губительна для обоих. Опираясь на власть, иерархи получают привилегии, имущество, деньги и прочие блага. Платят – духовной свободой. Церковь попадает в зависимость и оправдывает поступки имперской власти, теряя в глазах гражданского общества нравственный авторитет. Светильник гаснет, маяк не светит» [384].