Не удосужилось сгинуть пьянство поганое и после того, как церковь на протяжении пяти веков проповедовала эту свою, сущую бессмыслицу – «пей в меру». Да, что там – сгинуть?! Оно не только не сгинуло – преумножилось?! Ведь не из фантазий же своих исходя, царь Иван IV в своем послании (1573 г.) в Кирилло-Белозерский монастырь игумену Козьме с братиею во Христе, раздраженно сетовал: «А в Сторожевском монастыре до чего допились? Некому и затворить монастырь, на трапезе трава растет» [87].
Некому! А это означает, что не какой-то там инок одинокий забулдыжил ненароком, упился до положения риз, а – весь монастырь в стельку пьян! Потому-то ведь и – «некому». А Сторожевский монастырь, заметим попутно, основанный в 1398 году монахом Саввой, учеником преподобного Сергия Радонежского, в те времена играл роль форпоста Московского княжества!
И вот, после таких-то свидетельств, а их – пруд пруди в документах минувших столетий, – находятся еще некие, якобы, «патриоты», пытающиеся кормить нас россказнями о том, что, якобы, никакого пьянства-алкоголизма на Руси отродясь не бывало, и что русское пьянство – миф, и что мы завсегда пили меньше, чем Европа и пр., пр., пр. А если и меньше, так и что с того, коль монастырь некому затворить? Какова надобность непременно в добродетель возводить то, что меньше? Это что же – достоинство? Пить? Пусть даже меньше тех, кто Русь спаивал – немцы, поляки и евреи.
И если пьем мы меньше, то у нас поэтому то, что творится, уже и не пьянство?
Разве того я против, чтоб гордиться Родиной и Отечеством, но не подло ли из одного желания гордиться – припудривать всенародную беду? И не «пудра» ли демобилизует, а потому и позволяет беде обретать хроническую форму? И не объединились ли с самыми подлыми недругами народа все эти, до дурости разошедшиеся, отрицатели наличия пьянства, столетиями разъедавшего Русь!
Иные, оголтело патриотствующие «трезвенники» заявляют, будто бы Святая Русь вообще ни о каком пьянстве-алкоголизме и слыхом не слыхала. Да, как же не слыхала, господа-лакировщики исторического прошлого, если уже митрополит Киевский Иоанн II (1080–1089) говорил о том, что священников, предающихся пьянству, следует лишать сана? Эту же меру воздействия в отношении пьянствующего духовенства предложил и Владимирский собор 1274 года, и Виленский собор 1509 года…
А вот, что писал в своем послании в 1408 году игумен Белозерского монастыря Кирилл можайскому князю Андрею Дмитриевичу: «И ты, господине, внимай себе, чтобы корчмы в твоей вотчине не было; занеже, господине, то велика пагуба душам: крестьяне ся, господние, пропивают, а души гибнут» [88].
Души – гибнут, крестьяне – пропиваются?! И это – не пьянство?
А до голландского спирта «Royal», контрафактной водки, настойки боярышника еще 600 лет!
Пропиваются и гибнут от того пойла – брага, пиво да медовуха – на которое наши «патриоты» никак налюбоваться не могут, выставляя оное, как питие «традиционно народное», от коего, якобы, ни пьянства, ни алкоголизма. Одна пользительность.
Христианская проповедь «умеренного пития» – «не то худо, чтобы употреблять вино в меру, но предаваться пьянству» [89], – не имеющая к трезвеннику Христу ровным счетом ни малейшего отношения, породила не только стремительное расползание порока, но и преумножила беды им порождаемые. И тогда те, кто имел хоть какое-то представление о своей собственной ответственности за происходящее, активизировались. Кто как мог. Взывали, увещевали, стыдили… Священников ссылали за пьянство в монастыри, а монахов в монастырях пороли плетьми… И все впустую – «малая закваска» под звучащее «пей в меру» «заквашивала» все более и более…
Митрополит Московский и всея Руси Симон 22 августа 1501 года направил духовенству Перми послание, в котором слегка пожурив тамошних клириков за бесчинства да за прочие богомерзкие дела, дал своим чадам с высоты нажитой мудрости наиважнецкие советы: питья без времени не принимать, от безмерного пьянства воздержаться и пить только «в подобно время и в славу Божью» [90].