С другой же стороны, как о том пишет известный российский учёный И.К. Языкова, движение монашества явилось ответом на то, что церковные иерархи увлеклись обретением привилегий, материальных благ, погрязли в коммерции, дошли до продажи и покупки церковных должностей… «…Наиболее духовно чуткие люди, – пишет Ирина Константиновна, – воспринимали внешний триумф Церкви как духовную катастрофу, провидя за пышным фасадом ее внутреннее ослабление. Распространилось даже мнение, что в миру спастись невозможно, что необходимо бежать из мира. Раннее монашество и пустынножительство было своего рода духовным диссидентством, и разбросанные по пустыне монашеские поселения ощущали себя как бы «Церковью внутри Церкви» [117].
Монахи – воплощенное в одиночестве неприятие индивидуальным сознанием мирской суеты и произвола священников, извративших христианскую идею – по подобию своих судеб, а также из потребности во взаимопомощи неизбежно сбивались не только в группы беседующих друг с другом и соборно молящихся, но и совместно проживающих. Так движение одиночек привело к образованию монастырей. Одним из первых, а, возможно, и первым был монастырь, который основал в 318 году на правом берегу реки Нил в Верхнем Египте монах Пахомий.
Конечно, монастыри – места совместного проживания людей, производящих все, в чем они нуждались, – имели и собственную церковь, и трапезную, и пекарню, и помещения для провизии, и скотный двор, и огороды, и виноградники… И конечно же, такое большое хозяйство, при котором были сотни иноков, не могло обойтись без планирования, контроля, вертикальной и горизонтальной координации. И все эти, и многие этому сопутствующие функции на первых порах исполнял настоятель, которому помогали смотрители домов и экономы. На первых порах. В дальнейшем же, поскольку монастыри представляли собой живой, духовный и социально-экономический организм, не могли образовавшись, тотчас же самозаконсервироваться. Монастыри развивались. Получила свое развитие и система управления. Но поскольку монахи были продуктом своего времени, той культуры, в которой жили, мира, в основе которого – принцип конкуренции, соперничества, ежедневной борьбы за кусок хлеба и за место под солнцем, то как могли постичь смысл совершенно бессмысленного, изреченного Иисусом: «кто хочет между вами быть бо́льшим да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом»?
Между тем, сказанное Иисусом было не столь уж и абсурдным. Более того принцип ненасилия, отказа от принуждения был уже воплощен в практику. В частности, выдающийся путешественник, этнограф С.П. Крашенинников (1711–1755) обнаружил, что «Камчатский народ» до покорения Российскому государству, как, надо полагать, и две тысячи лет тому назад «жил в совершенной вольности; не имел никаких над собою начальников, не подвержен был никаким законам, и дани никому не плачивал. Старые и удалые люди имели в каждом острожке преимущество, которое, однако ж, только в том состояло, что их советы предпочитались; впрочем, было между ними равенство, никто никем повелевать не мог, и никто сам собою не смел другого наказывать» [118].
Подобное же через сто лет после С.П. Крашенинникова обнаружил и русский этнограф, антрополог, путешественник Н.Н. Миклухо-Маклай (1846–1888) в Новой Гвинее: «У папуасов Берега Маклая и большинства других районов Новой Гвинеи не было ни наследственных, ни выборных вождей. В то же время из среды соплеменников стихийно выделялись благодаря своему воинскому искусству, успехам в хозяйственной деятельности или знанию магии «большие люди» (тамо боро), которые пользовались особым авторитетом. Важные решения обычно принимались сообща всеми взрослыми мужчинами деревни» [119].
Так вот, идею всеобщего равенства, мирного сосуществования без личной гегемонии и без насилия, осуществляемого властью, принять и усвоить иноки так и не смогли. Потому-то и побрели они по тому же пути, по которому уже триста лет шла Церковь. Путь иерархизации. Путь, где влияние осуществлялось не на основе харизматичности личности, а рангом должностных лиц.