Современные ученые в понятие «государство» вкладывают содержание, исходя из своих собственных интеллектуальных детерминант, и, порой, политических пристрастий и даже конъюнктурных соображений. И коль дело обстоит именно так, и нет на сегодняшний день определения общепризнанного, то и мы остановимся на той формулировке, которую за наилучшую сами же и признаем. Л.Е. Гринин – философ, историк, социолог: «Государство можно определить, как особую достаточно устойчивую политическую единицу, представляющую отделенную от населения организацию власти и администрирования и претендующую на верховное право управлять (требовать выполнения действий) определенными территорией и населением вне зависимости от согласия последнего; имеющую силы и средства для осуществления своих претензий» [128].
Соответственно, государственная власть – это право одних, олицетворяющих собою государство, а также представляющих тех, в чьей собственности находится государственный аппарат, принуждать других, олицетворяющих собою подданных государства, или же его граждан, к исполнению обязанностей, определяемых теми, в чьих интересах используется насилие. Причем, подчеркнем особо, власть используется исключительно в интересах тех, кто обладает правом ее использовать, а не в интересах тех, кто имеет обязанности подчиняться осуществляемому насилию.
Кроме того, и это имеет принципиальное значение, на наличие государства указывает то, что оно – управляет. Не просто регулярно вымогает дань, а – управляет на основе закона. Естественно, в интересах тех, кто право управлять узурпировал, и присвоил себе право контролировать материальные ресурсы общества и распределять их; кто является главным собственником не только потому что он «делец и банкир, владелец заводов, газет, пароходов» (С. Маршак), но еще и в силу того, что «…собственность есть распоряжение чужой рабочей силой» [129].
Конечно, до заката X века ничего подобного в Киевской Руси мы еще не наблюдаем. Многое и радикально начинает меняться только с приходом к власти князя Владимира. А пришел он к власти, повторим, не имея ни авторитета, признаваемого соплеменниками, ни надежной военно-политической поддержки со стороны соратников или же союзников. В его распоряжении была лишь хищная, плохо управляемая банда иноземных наймитов, готовая после Полоцка растерзать и Киев, и любое иное селение, пахнущее добычей. Это был суровый X век – век, еще не знающий нравственного закона, предписанного высшей сущностью, ибо источником веры славян была проекция в воображение людей одушевляемых и, соответственно, обожествляемых сил природы, пребывающих, как известно, вне категорий добра и зла. Когда еще в самом разгаре была «война всех против всех», право сильного безраздельно господствовало среди живущих. Это ведь и об этом периоде один из основателей теории общественного договора и теории государственного суверенитета Томас Гоббс (1588–1679) написал в своем бессмертном труде: «…везде, где люди жили маленькими семьями, они грабили друг друга; это считалось настолько совместимым с естественным законом, что, чем больше человек мог награбить, тем больше это доставляло ему чести» [130].
Об этом, кстати, хотелось бы напомнить тем, ныне живущим современникам – безответственным лирикам, которые настырно призывают нас вернуться к образу жизни наших предков, и для пущей убедительности в игровой манере в июльские ласковые ночи реконструкции ради и пропагандистских целей для разжигают буйные кострища и, реконструируя, норовят реанимировать дух тысячелетней давности… Той самой давности, когда без суда и следствия отрезали языки, ослепляли и оскопляли, насиловали и убивали, а человеческие жертвоприношения были не в диковинку, и у соседа походя по праву сильного и без совести живущего отнимали нажитое, обрекая на нищету и голодную смерть… Именно об этом мне хотелось бы напомнить тем, кто нынче млеет от умиления, разглядывая живописные картины художника В.Б. Иванова, представляющего Древнюю Русь в жанре фэнтези, используя при этом фабулу даже не «альтернативной истории», а наспех выдуманного прошлого.
И князь Владимир, конечно же, был веку своему под стать. Веку, где дичайшие животные желания безгранично властвовали над умами живущих. Даже убийство детей, братьев, и родителей – все было делом повсеместным и обычным. Многих князь обидел, многих искалечил, убил. Множество поселений разорил, оставил людей без хлеба и без крова, когда хаживал в свои «героические» разбойные походы. Да только ли это!? Как повествует летопись – «Повесть временных лет», имея нескольких жен, и триста наложниц в Вышгороде, триста в Белгороде и двести на Берестове, будучи ненасытным в блуде, приводил он к себе еще и замужних женщин, и растлял девиц [131]. А у многих девиц, наверно были отцы и братья, а у замужних женщин – мужья… И не все из них, надо полагать, с княжеским произволом были в полном согласии.