Лиха беда начало. И вот уже последователи Павла и Петра, церковные иерархи, познавшие вкус субординации, навязывают своей пастве соответствующий этикет, и вот уже окончательно переставшие быть равными во Христе, смиренно проговаривают: «Ваше Святейшество», «Ваше Высокопреосвященство», «Ваше Высокопреподобие»… Да так ли обращались ко Иисусу его собраться по вере?!.. Да тому ли учил Иисус, сказавший: «Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13:14–15).
И что ж это Иисус маху-то дал – за три года Своего пастырства, во время земного пути не было в Его рядах ни епископов, ни митрополитов, ни пресвитеров… За целых три года Он ни единожды даже не обмолвился о том, что надобно создать некий административный аппарат и возводить повсеместно каменные храмы!?
Хуже того, он, похоже, вообще был противником храмостроительства. Он говорил: «…если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19:21).
Иисус сказал – раздай имущество, церковь же, напротив, гребет под себя, т. е. направляет стопы свои в обратную сторону.
Он говорил: «И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:5–6).
Человек, молящийся в храме, в церкви – как лицемер в синагоге, пришел, чтобы «показаться перед людьми»!
Кстати, о какой церкви идет речь в Новом Завете, если сминусовать павловскую семантику?
Читаем. Иисус сказал: «Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Далее, смотрим Новый Завет на греческом языке: «церковь» передано словом «εκκλησία», что в переводе с греческого на русский – «вече», «собрание», «народное собрание» [179], но ведь никак не «храм», и не «здание для христианского богослужения».
Еще пример. «Деяния святых апостолов»: «Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу» (Деян. 12:5). Но и здесь слово «церковь» обозначено словом «εκκλησία», т. е. «вече», «собрание»…
Обратим внимание, в первом примере слово «церковь» – с прописной буквы, во втором – со строчной. В первом речь идет о вселенском собрании, во втором – о собрании на уровне деревни, города, провинции… Но нигде про нечто белокаменное, именуемое, как собственность. Почему же Павла, и всех тех священнослужителей, что при нем и под ним были выпестованы, не устраивала Церковь, как духовное единение верующих в их вере и любви? Так, а какой же навар с этой веры-то да с любви? Это ж как вилами по воде писать – все суета сует. А чтоб иначе было – осязаемо, ощущаемо и сытно, Павел и поучал: «Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада? По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон? Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего. <…> Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования» (1 Кор. 9:7–9, 13–14).
Вот так – зримо и ощутимо: мы – вам, вы – нам. Без дураков. Раззудило, похоже, иудея Павла то, что вот проповедующие закон Моисеев берут долю от жертвенника, а Благую Весть несущие – опростоволосились! Правда тут наш иудей в запальчивости своей в очередной раз и напраслину на Иисуса навел, утверждая, будто бы Он повелел жить от проповедей. Да где ж это Он – повелел?!
И как после этого не согласиться с великим писателем земли русской, патриархом трезвости Л.Н. Толстым, который 17 мая 1907 года начертал: «…та церковная вера, которую веками исповедовали и теперь исповедуют миллионы людей под именем христианства, есть не что иное, как очень грубая еврейская секта» [180].